Оперная дива Анна Горячева мастерски владеет и голосом, и языком жестов: русская итальянка даже сны видит на языке Апеннин. В Санкт-Петербурге услышать ее можно будет 27 мая, когда на Дворцовой площади пройдет гала-концерт, посвященный 320-му дню рождения Северной Венеции.
Оперная певица Анна Горячева
Фото: пресс-служба Dance Open
Оперная певица Анна Горячева
Фото: пресс-служба Dance Open
— Приоткройте завесу тайны: с чем вы будете выступать на «Классике на Дворцовой»?
— В этот раз зажигательная программа: у меня есть сарсуэла, две популярные песни, в частности, La vie en rose с Сережей Романовским, с ним же дуэт из «Периколы» Оффенбаха. И будет дебют в новом жанре — всем известная песня «Nah Neh Nah».
— Vaya Con Dios?
— Да, бельгийской группы. Посмотрим, это эксперимент. Мне очень нравится эта песня.
— В прошлом году Витторио Григоло исполнил «Show Must Go On» Фредди Меркьюри. Если бы у вас была возможность так резко сменить репертуар, что бы вы выбрали, кроме «Nah Neh Nah»?
— Я очень люблю испанские лирические песни, кроссовер, люблю джазовые стандарты. Но, конечно, мое основное направление — это опера. Этот хит я пою ради эксперимента и для того, чтобы программа больше откликалась у широкой публики.
— Организаторы сознательно выстраивают более легкую программу. Как вы думаете, это мировая тенденция?
— И на мировых сценах присутствует такая тенденция, и у нас. Для широкой публики, я считаю, смешение стилей — хорошая задумка: людей знакомят с классикой и в то же время привносят свежее влияние. Такое существование на стыке жанров (забыла этот термин, извините, не всегда могу сходу сформулировать фразу), слияние классики с более популярной музыкой,— очень здорово. В этом смысле «Классика» — уникальное в своем роде мероприятие.
— Вы сами выбираете репертуар для вечера?
— Мы работаем над ним вместе. И два года назад, и сейчас организаторы просят мою программу, некоторые номера дают на выбор, интересуются, хотела бы я спеть ту или иную вещь.
— Вы сказали, что не сразу можете сформулировать фразу — значит ли это то, что вы уже думаете по-итальянски?
— Конечно! Живя в среде, начинаешь так думать, даже сны по-итальянски снятся.
— Сколько вы уже в Италии?
— Живу постоянно семь лет, но я же еще с 2008 года несколько лет училась в римской академии «Санта Чечилия». Потом жила в Швейцарии, в Цюрихе, там тоже очень многие говорят по-итальянски, это третий государственный язык. Поэтому немецкий я не освоила, хотя немножко могу что-то сказать, понимаю. Плюс часто работаю на английском языке. Итальянский мне как родной. До академии я его выучила в Санкт-Петербургской консерватории под руководством нашей замечательной Дарьи Митрофановой, то есть приехала в Италию уже с прекрасной базой.
— Есть какая-то специфика у «Классики на Дворцовой»?
— Для нас всегда непривычно петь в микрофон, как правило, мы поем на большой зал акустически. Вот, пожалуй, и все. У концерта своеобразная энергетика, и, конечно, выступать на главной площади родного города — огромная радость и море позитивных эмоций.
— В прошлом году было очень холодно, публика в конце мая стояла в куртках…
— В 2021-м нам повезло с погодой: дождя, к счастью, не было, но тоже было очень холодно. Моя маленькая дочка пришла на концерт, и она была в зимней куртке. Мне лично было комфортно, потому что на адреналине не чувствуешь холод. И потом в палатках, где мы ждем своего выхода, есть обогреватели, горячий чай, все организовано достойно.
— В этом году для концерта шьют около 250 костюмов. Для вас тоже?
— У меня свои наряды, я привезла с собой четыре платья, специально подобранные для каждого номера. Некоторые из них я приобрела именно для этого концерта. Но если бы у меня не нашлось подходящего костюма, организаторы его предоставили бы.
— В принципе, выступать на открытом пространстве — другое ощущение, нежели петь в зале? Многие исполнители говорят, что совершенно особая энергетика на Арена ди Верона. У вас было так же?
— Арена ди Верона — это что-то потрясающее! Когда я выходила на первые репетиции, у меня была эйфория: боже мой, огромное, огромное пространство, совершенно не такое, к каким мы привыкли в театрах! И акустически Арена отличается: когда поешь на весь колизей, возникает другой отзвук. А на Дворцовой площади Санкт-Петербурга у нас микрофоны, поэтому там появляется еще одно ощущение. Да, ощущения всегда разные, но опытные певцы просто поют, исходя из своей техники, поэтому внутренняя репрезентация не меняется. И к любому пространству можно привыкнуть, на Дворцовой тоже будет генеральная репетиция перед концертом.
— Как часто вы бываете в Петербурге? Меняется ли он? Куда вы ходите обязательно в каждый свой приезд?
— Для меня, наверное, не меняется, все тот же родной город. При этом каждый приезд — это праздник, от Санкт-Петербурга всегда особое ощущение. Хожу в Эрмитаж, в Михайловский театр, там всегда сильные спектакли, особенно балет. Я не так часто приезжаю, потому что у меня очень насыщенный график, к сожалению.
— Или к счастью.
— Да, конечно. «К сожалению» потому, что не часто приезжаю, а насыщенный график — это к счастью, работу я очень люблю. В каждый приезд встречаюсь с друзьями, со своим педагогом, просто гуляю по городу, это большое счастье.
— Кэнселинг российской культуры имеет место быть или это надумано?
— Я не сталкивалась с ним, если честно. Не могу говорить за других, но у меня ничего не поменялось.
— Где вас можно будет вас услышать в течение ближайшего года?
— Это Бельгия, Люксембург, Япония, Ковент-Гарден, австрийский Брегенц и венские Festwochen: в основном репертуар — «Кармен», Россини, Моцарт, бельканто. В Японии я буду исполнять партию Ольги в «Евгении Онегине», так что планов много.
— Вы когда-нибудь считали, сколько времени проводите дома, а сколько на гастролях?
— Не считала, надо как-нибудь заняться, даже интересно. Это невозможно просчитать, потому что всегда по-разному: я могу быть два месяца на гастролях, потом три месяца дома, месяц на гастролях, неделю дома, настолько плавающий график. В некоторых театрах горизонт планирования расписан на три-четыре года вперед, уже заключены контракты. А, например, итальянские театры не так далеко строят планы, на год-два.
— Как семья относится к тому, что вас часто не бывает дома?
— Муж в той же профессии, для нас это совершенно привычно. Ребенок, конечно, скучает: если раньше я возила ее постоянно с собой, то сейчас она учится в школе, и не всегда получается это делать. Она знает, чем я занимаюсь, приходит ко мне на спектакли, на концерты, ей нравится. Это жизнь. И это мое призвание. Объясняю, что, когда она вырастет, у нее найдется свое призвание. Сейчас я работала в Швейцарии и, когда выдавалось несколько выходных, все время ездила домой, к ней, обнять, побыть рядом. Дети быстро растут, хочется ловить каждый момент.
— Видите в дочери музыкальные таланты? Хотели бы, чтобы она пошла по вашим стопам?
— Мне бы хотелось, чтобы она выбрала себе профессию по душе, ту, в которой она будет счастлива. Если дочь выберет профессию певицы или актрисы, я помогу чем смогу. Да, она любит петь, любит играть на фортепиано. У нее очень хороший слух, прекрасный голос, уже большой диапазон, и она даже имитирует оперное вибрато, это забавно. Мы с ней поем некоторые детские песни, я ее немножечко учу. Потом выберет свой путь. А я поддержу в любых начинаниях.
— В нескольких источниках написали о том, что увлечение психологией помогает вам в трактовке ролей. Это действительно так?
— Да, конечно. Каждый персонаж имеет психологический портрет, стараюсь глубже изучать его через музыку, через тексты, через аннотации композитора, либретиста. Я до консерватории готовилась к поступлению в СПбГУ на факультет психологии, мне всегда было интересно это направление. И сейчас это помогает в создании выпуклого образа.
— Еще общеизвестно ваше увлечение балетом. Это тоже помогает?
— Я с детства очень люблю балет, вообще мечтала стать балериной, но так получилось, что больше развивалась в музыкальном, инструментальном плане. У нас была прекрасный педагог в консерватории, Марина Абдуллаева, нам повезло: на протяжении пяти лет она учила нас азам балета, и мне это сейчас о-о-очень помогает. Во многих постановках есть элементы балета, например, в «Так поступают все женщины» Кирилла Серебренникова, мы исполняли ее в Цюрихе. В Ковент-Гарден, когда я пела Кармен, было много танцевальных номеров, и без балетных азов сложно было бы справиться.
— Если попробовать составить список любимых постановок, каким он будет?
— В основном они динамичные и современные, сейчас мне больше нравятся такие спектакли. Режиссер Барри Коски, тоже Лондон, «Кармен»,— один из моих любимейших. Дамиано Микьелетто, «Путешествие в Реймс», которая идет в Большом театре,— это одна самых красивых оперных постановок в наше время. «Дон Жуан» Юрия Александрова, которую я пела в «Санктъ-Петербургъ опера», до сих пор идет, прекрасная постановка.
— Как долго вы планируете оставаться в профессии? Как представляете себе идеальную старость?
— В профессии — насколько долго позволит голосовая форма и пока не надоест, конечно, тоже. Никогда не знаешь, куда жизнь приведет. Старость… Если уж я до нее доживу, идеально было бы встретить ее где-то в горах, наверное, в швейцарских Альпах, в маленьком домике с камином. Либо, может быть, на любимой даче под Санкт-Петербургом, опять же с камином. Либо с внуками на море.
— В традиции меццо-сопрано — мужские роли. Как они вам даются?
— У меня голос для бельканто, и в свое время, когда начинала, я пела также барокко, там в основном «брючные» роли. У Моцарта тоже есть мужские роли, травести, Россини очень много писал для контральто. Барочная музыка писалась для кастратов, и сейчас ее исполняет меццо-сопрано или альты, контральто. Я, на самом деле, очень люблю мужские роли, это интересно, совершенно другая пластика. Есть брутальные персонажи с выраженным мужским характером, есть нежные и музыкальные роли, скорее подростковые. По-разному можно охарактеризовать персонажей, так же, как и мужчины бывают очень разные.
— У вас есть идеал в профессии?
— Если вокально, самое мое любимое меццо-сопрано — это Ольга Бородина, идеал. Очень люблю Джульетту Симионато. Из нынешних артистов просто обожаю Витторио Григоло, мы с ним делали в Вене «Кармен»: фонтан темперамента, потрясающий человек! Мы стали хорошими друзьями.
— Человек, который переезжает жить в Италию, заражается итальянским темпераментом? Вы тоже умеете разговаривать руками?
— Конечно, как же без этого?! Темперамент у меня от природы еще, может быть, похлеще многих итальянцев. Я крайне органично вливаюсь в итальянское общество.