В 2005 году Москва стала одной из мировых столиц современного искусства — благодаря первой международной биеннале. Но этот новый статус пока выглядит авансом, считает ИРИНА Ъ-КУЛИК.
В этом сезоне впервые за долгие годы Москва оказалась в центре внимания международной арт-элиты: в январе этого года состоялась первая Московская международная биеннале современного искусства. Обстановка напоминала декорации фантастического боевика: обветшавшее здание бывшего Музея Ленина, Красная площадь под снегом, трескучий мороз и поземка, гуляющая между сгоревшим Манежем и снесенной гостиницей "Москва". Точно как в недавно вышедшем на русском языке романе Уильяма Гибсона "Распознавание образов". Его автор предположил, что радикально новаторское и некоммерческое искусство возможно только в бывшем СССР, потому что здесь еще жив энтузиазм андерграунда и есть шальные деньги русской мафии, которые — отчего бы и нет — могут быть вложены в современное искусство.
Биеннале стала поворотным событием в истории русского современного искусства. Позиционирование Москвы как одной из международных художественных столиц. Наконец-то происшедшее официальное признание современного искусства — деньги на проведение биеннале были выделены государством. И (что самое главное) внезапный интерес широкой публики — количество посетителей Московской биеннале было вполне сопоставимо с посещаемостью Венецианской биеннале.
Нового слова от российского искусства ждали, судя по всему, не только на Западе, но и дома — иначе зачем открывать в Москве столько новых арт-пространств. Прошедший сезон ознаменовался широкомасштабным расширением территории современного искусства, достаточно назвать культурный центр "АРТСтрелка", новое здание Государственного центра современного искусства, центр "Фабрика". Впрочем, несмотря на всю насыщенность минувшего сезона разнообразными событиями, было бы натяжкой сказать, что он ознаменовался какими-то особыми эстетическими откровениями. Внезапный интерес к современному искусству относился не столько к художественным событиям, сколько к их социальному контексту — как положительному, так и отрицательному. Так, даже в связи с той же Московской биеннале обсуждались не столько сами выставки, сколько, например, конфликт, разгоревшийся между двумя русскими кураторами — Иосифом Бакштейном и Виктором Мизиано, закончившийся отстранением последнего, раздел биеннальных полномочий между Министерством культуры и ФАККом или скандал, разразившийся в связи с подготовленной Маратом Гельманом выставкой "Россия 2", против организаторов которой был подан судебный иск.
Собственно, основная экспозиция, подготовленная командой ведущих международных кураторов, оказалась едва ли не на периферии всеобщего интереса. Проект "Диалектика надежды", в котором можно было увидеть некую антологию персональных разочарований, ностальгии или иронии художников по поводу разного рода больших утопий — эстетических, политических или национальных, по идее, говорил о вещах, более чем актуальных в нашем контексте. Но толком вникать в экспозицию, нарочито избегавшую эффектности и зрелищности, почти никто не пожелал.
Что касается отечественных событий, то они, пожалуй, и сами не настаивали на своей художественной уникальности. Факт открытия новых площадок радовал сам по себе, вне зависимости от того, чем они заполнялись, хотя поиски новых имен и молодых художников, которые могли бы удовлетворить спрос на современное искусство, внезапно чуть ли не превысивший наличествующие предложения, азартно вели и галереи, и некоммерческие художественные институции. Даже куратором российского павильона на Венецианской биеннале в этом году был назначен "человек со стороны", от которого ждали нетривиальных решений и нового круга имен.
Конечно, решение доверить павильон человеку не из метрополии и к тому же женщине — Любови Сапрыкиной, директору нижегородского "Арсенала", одного из самых ярких провинциальных центров современного искусства, выглядит красивым во всех смыслах. Равно как и ее идея пригласить не признанных звезд, а художников новых и подчеркнуто дистанцирующихся от "звездности": молодую нижегородскую группу "Провмыза" и московских персонажей "второго ряда", проект "Эскейп". Но, увы, павильон получился не слишком выразительным. Так же, как и подготовленная областными ГЦСИ выставка "Человеческий проект" на Московской биеннале и многочисленные выставки "молодых художников", он оставил одно из самых неприятных послевкусий минувшего сезона: вместо новизны и непосредственности "молодежь" производит вроде бы грамотный, но бесконечно скучный и заведомо компромиссный "крепкий середняк", который, того и гляди, заполнит все новые и старые площадки. Возможно, стоит порадоваться, что современное искусство наконец стало столь престижным, что привлекает не только энтузиастов, но и конъюнктурщиков.