Провел Валерий Панюшкин
Английская деревня устроена как английский классический роман — красиво и назидательно. К тому же английская деревня и разворачивается, и показывает себя постепенно, как английский роман. Вот автомобиль, миновав Новый лес, которому тысяча лет и в котором живут дикие пони, въезжает в поселок, где двести лет назад сожжена была последняя английская ведьма. И следует история последней английской ведьмы в неспешном изложении шофера. А через пять минут автомобиль въезжает с шоссе в ворота, и сначала вокруг луга, а потом, стоит въехать на холм, появляется вдруг огромное дерево, цветущее розовыми цветами (вишня, как выяснится при знакомстве). Точно так же в английском романе появился бы сначала для затравки один эпизодический персонаж, а следом за ним — целое общество. Так, миновав цветущую и огромную вишню, клиент отеля "Чутен Глен" въезжает в парк.
Парк прекрасен. В нем вместо ворон и голубей — фазаны. Автомобильная дорожка петляет по парку так, что сначала видишь отель с одной стороны, а потом с другой стороны, как и в приличном романе главный герой предстает читателю сначала так, а потом этак.
Осмотреть парк или отель разом невозможно. Их надобно пройти, и на каждом шагу, как в хорошем романе, полно мелких, но весьма примечательных деталей. Например, возле отельного ресторана и бара мужской туалет называется toilet, а женский туалет называется powder room (пудренная комната). А в холле у самой двери в углу стоят словно бы минуту назад оставленные кем-то из постояльцев старинные деревянные гольфовые клюшки — и они элемент декора. А рядом с клюшками — несколько пар минуту назад оставленных резиновых сапог, и они действительно оставлены минуту назад, их можно надеть и пойти гулять по влажному парку. А небольшие скульптуры, наяды и нимфы, расставленные тут и там по отелю, если присмотреться, изваяны с одной и той же модели, небезупречно красивой, но, похоже, вдохновлявшей скульптора девушки.
А если, надев веллингтоны (Wellington boots — резиновые сапоги), пойти гулять по парку, то, миновав идеальные лужайки, где молодежь играет в гольф, а старики — в крокет, обязательно выйдешь к крохотному пруду. На берегу пруда установлена табличка, не рекомендующая в пруду купаться и сообщающая, что однажды здесь утонул даже один человек. Пруд настолько мал, что совершенно нельзя представить себе, как бы это можно было здесь утонуть. Тут начинается назидательность. Единственное логичное объяснение таково: однажды некий пожилой джентльмен прогуливался по берегу пруда в веллингтонах, поскользнулся, упал в воду, не мог выбраться, но посчитал неприличным звать на помощь, нарушая царящую в парке тишину и мешая пению птиц,— вот так и утонул.
Тропинка к океану петляет, как неспешное повествование, и если повествование может быть прервано вдруг бурным эпизодом, то тропинку прерывает шоссе. Берег океана земляной. Главное развлечение здесь заключается не в купании и принятии солнечных ванн (хотя можно), а в том, чтоб бегать по кромке прибоя и играть в мячик с собакой, пока босые ноги не станут красными, как у гуся. Все аборигены так делают, они чрезвычайно закаленная нация.
Спа в отеле "Чутен Глен" тоже устроено как лабиринт или как история про человека, поочередно знакомящегося с собственными органами и постепенно налаживающего их работу.
Даже номера в отеле устроены анфиладами: гостиная, спальня, кабинет, ванная — в ряд. Как будто они история про то, как человек вернулся вечером к себе в номер, выкурил сигару, разделся, написал письмо, принял душ и лег спать. На тумбочке у кровати — специальные нормализующие сон духи.
Когда спускаешься ужинать, метрдотель в ресторане говорит:
— Какое счастье, сэр, что вы нашли время сегодня поужинать с нами.
В ресторане никого. О кулинарии в Британии трудно говорить серьезно, но не здесь, не в "Чутен Глен". Местный маленький лобстер прекрасен. Минут через десять ресторанный зал наполняется постояльцами отеля, которых весь день не было видно. Оказывается, в отеле живут даже семьи с детьми. Детей не было слышно. Мальчик лет десяти в галстуке и девочка лет пяти в шелковом платьице проходят мимо вашего столика и вежливо кивают:
— Добрый вечер, сэр.
— Добрый вечер, дети.