Чеховский фестиваль
Главным поставщиком зарубежных гастрольных спектаклей в этом сезоне, естественно, оказался Международный Чеховский фестиваль. На этот раз крупнейший московский театральный смотр имел явный уклон в сторону восточной экзотики, музыки и танца. Комментирует МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.
12 лет назад, когда Чеховский фестиваль только рождался, его создатели — Валерий Шадрин и конфедерация театральных союзов — ставили перед собой задачу показать соотечественникам лучшие образцы европейского театра, остававшегося для нас в годы железного занавеса сплошным белым пятном. Тогда по отношению к западной цивилизации мы были глубокой Азией, и именно в качестве такой азиатской экзотики русское театральное искусство вывозили на европейские фестивали. Теперь, когда московские зрители уже познакомились с творчеством большинства ведущих западных режиссеров — Питера Брука и Джорджа Стрелера, Петра Штайна и Деклана Доннеллана, Роберта Уилсона и Люка Бонди, Франка Касторфа и Кристофа Марталера, руководство Чеховского фестиваля стало все чаще поглядывать на Восток. В самом деле, какой приличный европейский фестиваль может обойтись без восточной экзотики?
Два года назад в рамках чеховского смотра был проведен первый "Японский сезон в России", в котором приняли участие как традиционные японские театры но и кабуки, так и труппа режиссера Тадаси Судзуки, который как алхимик сплавляет традиции национального искусства с приемами западной сцены. Прошли гастроли старинной Пекинской оперы и современного корейского шоу Cooking. Успех этой программы вдохновил руководство фестиваля на новые эксперименты, и в нынешнем году интернациональная экзотика в чеховской афише уже доминировала над традиционным европейским театром.
Помимо второго "Японского сезона", на котором Тадаси Судзуки представил свою версию чеховского "Иванова", а театральная компания "Ногакуза" из Токио — спектакли в жанре но и кеген, москвичам предложили еще одно шоу корейских барабанщиков и целую программу диковинного тайваньского искусства во всех его проявлениях — от старинных и абсолютно аутентичных национальных танцев до современной хореографии. Но главным сюрпризом фестиваля стал масштабный десант бразильского театра. Пять коллективов из Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро привезли с собой столько несвойственной нашей сцене витальной энергии, что у зрителей осталось впечатление, будто по Москве пронесся театральный тайфун. Народные песни и танцы, авангардное искусство образца 60-х, современная бразильская драматургия и интерпретации мировой классики — все это было одинаково неожиданно и ни на что не похоже. Не похоже в первую очередь на то, что мы привыкли считать театральным искусством. Столичная публика цепенела и в ужасе вжималась в кресла, когда по залу носились абсолютно голые артисты и призывали зрительниц поучаствовать в конкурсе на лучшую грудь. Внезапно проглатывала язык, когда актер, играющий Гамлета, вкрадчивым шепотом спрашивал у кого-нибудь, верит ли тот в привидения. Вежливо хлопала и отводила глаза, когда "бразильский Чаплин" Антонио Норбега приглашал всех на сцену водить хороводы. К открытому и простодушному восприятию искусства, которое еще сохранилось на южноамериканском континенте, Москва оказалась не готова.
Слегка обалдевшие от такой экзотики, зрители приняли спектакли европейских режиссеров чуть ли не со слезами благодарности — наконец-то, нормальный театр. И хотя постановки английских коллективов "Комплисите" и "Нью Эдвенчерз" были как раз весьма далеки от "нормальности" — первая, "Шум времени", представляла из себя почти что аудиоспектакль, большая часть которого была отдана исполнению 15 квартета Дмитрия Шостаковича, а вторая, "Пьеса без слов", и вовсе с трудом поддавалась жанровому определению, балансируя на грани современного танца, драмы и мюзикла, московской публике они оказались намного ближе японских трактовок Чехова или бразильских вариаций на темы Гете. В общем, несмотря на "восточный уклон" нынешней программы, Чеховский фестиваль, по сути, не изменил своей главной идее — пусть от противного, но доказать, что Россия — это все же часть Европы. Дело осталось за малым — научиться делать такие же качественные спектакли.