премьера кино
В рамках летней кампании по извлечению из запасников прошлогодних фильмов на наши экраны выплыло "Покушение на Ричарда Никсона" (The Assassination of Richard Nixon). Картина тихо и вкрадчиво рассказывает историю одного маленького американского лузера, задолго до 11 сентября 2001 года пытавшегося угнать самолет, чтобы протаранить Белый дом с неполюбившимся ему президентом Никсоном. В главной роли снялся Шон Пенн, покоривший ЛИДИЮ Ъ-МАСЛОВУ своим умением изображать пришибленность.
Известный противник всего американского, Шон Пенн еще лет шесть назад подписался на этот некоммерческий антиголливудский проект и смиренно ждал, когда наконец на него найдутся деньги. Теперь он смело может вписать еще один пункт в список сыгранных им неврастеников и по праву гордиться очередным актерским достижением: возможно, роль доведенного до отчаяния мебельного коммивояжера — одна из самых сложных в его карьере. Достойно восхищения, как Пенну с его горделивой внешностью удалось перевоплотиться в недалекого бессмысленного человечишку, который чувствует себя "песчинкой на этом пляже под названием Америка" и пробует для подъема самооценки разные жалкие средства, пока ополчившиеся против него обстоятельства не толкнут его к самому радикальному методу решения проблемы.
В принципе этот сюжет мог бы разыграться в любое время. Первоначально режиссер-дебютант Нильс Мюллер и его сценарист Кевин Кеннеди хотели поместить придуманное ими происшествие в 1964 год, однако в процессе подготовки выяснилось, что ничего особенно нового они не придумали: практически такой же инцидент произошел в одном американском аэропорту 22 февраля 1974 года, когда некий американский гражданин пытался выразить свое специфическое понимание демократии посредством угона самолета. Поэтому действие "Покушения" происходит в 70-е — со всеми вытекающими общественно-политическими атрибутами вроде свободолюбивых негров, объединившихся в организацию "Черные пантеры", и не менее свободолюбивых индейцев, выступающих по телевизору с заявлениями о том, что смерть лучше, чем рабство. Герой Шона Пенна тоже постепенно склоняется к такому выводу, а то, что рабство в Америке никто не отменял, просто рабов теперь называют наемными служащими, приблизительно понимает с самого начала. Больше всего, конечно, его раздражает начальник, который учит его разводить клиентов, пичкает Дейлом Карнеги и прочими инструкциями по позитивному мышлению, а также ставит в пример в качестве величайшего в мире коммивояжера президента Никсона. Последний развел всю страну дважды, обманув избирателей обещанием прекратить войну во Вьетнаме, и теперь все время мозолит глаза раздражительному коммивояжеру, не слезая с телеэкранов.
Возможно, если бы герой поменьше смотрел телевизор, жизнь его могла бы закончиться более традиционным образом — именно телевидение, показывающее неопознанный вертолет, в один прекрасный день севший на лужайку у Белого дома, и подсказывает страдальцу радикальную идею, как облегчить свои нравственные мучения, коль скоро ни на что другое повлиять он не в силах. Ни восстановить отношения с бывшей женой, ни уговорить банк выдать ему кредит на свой шинный бизнес, суливший хотя бы какую-то смутную надежду на избавление от опостылевших столов и кресел. Все это хождение по мукам Шон Пенн претерпевает героически, тщательно изображая все стадии закипающего чайника: от первых почти невидимых пузырьков до финального оглушительного свиста. Несколько лишней, пожалуй, представляется манера героя писать исповедальные звуковые письма Леонарду Бернстайну как единственной родственной душе в этом враждебном мире. Бернстайн выходит каким-то Пушкиным, который должен за все ответить: и объяснить, куда подевалось хваленое американское изобилие, и предсказать, когда герой наконец сможет ездить на "Кадиллаке", и научить, что делать с людьми, которые тебя не уважают. Бернстайн, однако, не торопится с ответом, и приходится все свалить на Никсона, достать до которого у невезучего коммивояжера, к сожалению, руки коротки, и даже в новостях на следующий день после теракта его лицо не покажут.
Зато авторам фильма их мелкая идеологическая диверсия вполне удалась. Демонстрируя на историческом примере, откуда берутся такие вот досадные песчинки в подшипниках вроде бы безупречно отлаженной американской системы, они проводят актуальную мысль о том, что никакой исламской угрозы дожидаться необязательно: пока американцы борются с ней по всему миру, свои доморощенные террористы колосятся на родной американской почве, сдобренной иллюзиями относительно демократических возможностей повлиять на происходящее в стране.