Издательство «Белое яблоко» выпустило книгу Тима Лоуренса «Любовь спасет мир: История американской диско-музыки 1970–1979», которая в мельчайших подробностях описывает становление диско-культуры 1970-х. Игорь Гаврилов прочитал ее и практически кончиками пальцев ощутил связи между понятиями «диск», «диско» и «дискотека».
Тим Лоуренс. Любовь спасет мир: История американской диско-музыки 1970–1979. М.: «Белое яблоко», 2023.
Фото: Издательство «Белое яблоко»
Тим Лоуренс. Любовь спасет мир: История американской диско-музыки 1970–1979. М.: «Белое яблоко», 2023.
Фото: Издательство «Белое яблоко»
Несмотря на то что Тим Лоуренс — многолетний и вдумчивый исследователь американских субкультур и вслед за книгой «Любовь спасет мир» он выпустил ряд не менее важных трудов, посвященных американской музыкальной сцене, данный текст стоило бы рассматривать в другом ряду — в ряду популярных книг, раскрывающих сложное устройство простых вещей. Книга Лоуренса о диско производит такое же впечатление, как «История сахара» Питера Макинниса или «Политическая история брюк» Кристин Бар. Ритмичные движения под музыку — такая же понятная и повседневная вещь, как сахар или брюки, но, если за дело берется профессор культурологии, можно не сомневаться: читателю откроется целый мир.
Повествование в книге «Любовь спасет мир» начинается еще в 1950-е, а в 1960-е ночные танцы в Нью-Йорке и других крупных городах США были полноценной индустрией со своими внутренними законами и конфликтами. Главным источником энергии в ней было нью-йоркское гей-сообщество. Не стоит сразу искать в русскоязычной версии книги пропаганду запретной любви: для Тима Лоуренса ЛГБТ-сообщество «Большого яблока» — чисто функциональная единица, такая же часть огромной танцевальной машины, как и производство танцевальных систем или политика диджеев, ставящих песни в радиоэфире. В этом и состоит самый впечатляющий прием Лоуренса. Он исследует тонкие связи между особенностями гей-комьюнити конца 1960-х, конструкцией аудиосистем и технологиями сведения треков диджеями и получает ответы на культурологические и общественно-политические вопросы.
В одном интервью у солиста Deep Purple Яна Гиллана спросили, не надоело ли ему на протяжении 40 лет каждый вечер петь «Smoke on the Water». На что певец ответил: «Я просто каждый раз пытаюсь воссоздать ощущения того вечера, когда мы исполнили эту песню впервые, и никто в зале ее еще не знал».
Вот и «Любовь спасет мир» рассказывает нам о том, что однажды случился момент, когда диджей поставил песню встык с предыдущей, без паузы, а до него никто так не делал, потому что есть же художественная целостность произведения. А другой диджей однажды совместил коду одной песни с битом другой, и до него так тоже никто не делал. Тим Лоуренс называет это «исследовательскими комбинациями». Еще один диджей когда-то рискнул впервые поставить на дискотеке Барри Уайта. Нам кажется, что Барри Уайт был всегда, а когда-то это была целая революция. И история Глории Гейнор началась не с «I Will Survive», которую сегодня знают все, а с «Never Can Say Goodbye» — первого хита, который раскрутило не радио, а диск-жокеи. При этом европейскому диско, которое в буквальном смысле перепахало когда-то советские дискотеки, в книге уделено далеко не так много внимания, как можно было ожидать. Хотя его влияние на танцполы, судя по книге, вполне сравнимо с «британским вторжением» 1960-х.
Тим Лоуренс крайне скрупулезно описывает все революционные аспекты диско, в том числе все, что касается экономики процесса. Даже сама возможность заменить ансамбль в заведении одним парнем с вертушками уже в корне изменила ситуацию на рынке труда. «Все сводилось к "декономике" — стоимости диджея и пары его дек (то есть вертушек) в сравнении с расходами на целую группу музыкантов»,— пишет Лоуренс. Интересно смотреть сквозь призму этой революции на все последующие метаморфозы клубного рынка.
Фигура диджея с годами не исчезла, несмотря на то что под рукой у него есть программы, которые сами подбирают музыку и сводят бит в бит. Более того, эта фигура приобрела особый блеск, и многие диджеи стали настоящими поп-звездами. Впрочем, в то, что первопроходцы клубной культуры вроде Дэвида Манкузо, Ники Сиано и Фрэнки Наклза были настоящими художниками, верится легче, чем в композиторские таланты героев сегодняшнего EDM вроде Дэвида Гетты и Мартина Гаррикса. У пионеров диско не было больших студий и продюсерских команд. Были только огромный энтузиазм и страсть коллекционеров.
В книге Тима Лоуренса так много имен и названий клубов, что по началу от них рябит в глазах. Но вся эта вязь взаимоотношений диджеев, владельцев клубов, танцоров-геев, коррумпированных полицейских, промоутеров, журналистов и кинозвезд в конце концов выстраивается в стройную картину, где социальные особенности эпохи, расовый и гендерный состав городского населения, традиционные ценности и технологические инновации ведут к рождению новой культуры и меняют облик индустрии.