В Гостином Дворе открылась 20-я по счету ярмарка «Арт-Москва». Некогда она была первой и единственной на российском рынке современного искусства, но с 2014 года несколько лет не проводилась, а в последние годы экспериментирует с форматом. Теперь на ней продается искусство старое и новое, авторские ювелирные украшения и мебель. О том, насколько успешен такой подход, о повороте к искусству стран Азии и Африки и вынужденной самоцензуре Игорю Гребельникову рассказал гендиректор организующей ярмарку компании «Экспо-Парк» Василий Бычков.
Василий Бычков
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
Василий Бычков
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ
— С самого начала и в течение многих лет «Арт-Москва» была ярмаркой исключительно современного искусства. В прошлом году его основательно потеснило антикварное и ювелирное искусство, вот и теперь они представлены примерно в равных пропорциях. Видимо, для организаторов и галерей такой формат оправдан, а в чем его плюсы для коллекционеров?
— На такой эксперимент — соединить антикварное и современное искусство — мы пошли еще в 2018 году в Манеже, когда провели там ярмарку RAAF, Russian Art & Antique Fair. Даже в названии нам хотелось подчеркнуть близость ее формата к знаменитым ярмаркам BRAFA (Брюссель) и TEFAF (Маастрихт), которые в последние годы активно совмещают старое искусство и новое, хотя изначально это были ярмарки антиквариата высокого качества. Судя по прошлогодней «Арт-Москве», у каждого раздела своя публика и свои медийные возможности: о современном искусстве больше пишут, чем о классическом, зато антиквариат привлекает более состоятельных покупателей. Такой симбиоз оказался результативным: становится больше посетителей, публика смешивается — те, кто пришел за старым искусством, приобщаются к современному, и наоборот. Так что мы продолжаем в том же формате и даже добавили раздел «Галерея дизайна», в котором собраны работы мастеров декоративно-прикладного искусства, предметы мебели и интерьера.
— А что с международным статусом ярмарки? Зарубежных участников в этом году мало, при этом неожиданной выглядит подборка искусства из Нигерии. Налаживаете связи с «дружественными» странами?
— О международном статусе ярмарки сейчас можно говорить с натяжкой, но мы от него не отказываемся и при этом учитываем нынешний общий разворот России на Юг и Восток. У нас три зарубежных участника: посольство Нигерии представляет свое собрание произведений молодых нигерийских художников, одна иранская галерея и одна галерея из Праги. Что же касается стран Азии и Африки, то рано или поздно полноценный поворот к этим регионам произойдет, и мы продолжаем искать там новых участников.
— Ярмарки искусства любят «обвешивать» себя разного рода параллельными программами — выставками, образовательными мероприятиями. Что у вас с этим?
— У нас запланирована интересная деловая программа — 90 спикеров, 22 мероприятия по темам арт-рынка, коллекционирования, современного и старого искусства, дизайна. А с Агентством креативных индустрий, АКИ, мы запустили долгосрочную программу по продвижению перспективных молодых художников, которые уже получили образование, но пока еще не нашли своих галеристов, не попали на арт-рынок. Экспертный совет АКИ, в который вхожу и я, отобрал пятнадцать таких художников — по три человека от пяти образовательных учреждений. С ними был проведен четырехдневный интенсив, где им рассказывали о важных нюансах арт-рынка — о том, как заключать договоры с галереями, об авторском праве и так далее. Все эти художники будут представлены в специальном разделе ярмарки, их работы можно будет купить, а с другой стороны, к этим художникам присмотрятся галеристы или патроны, которые в дальнейшем смогут с ними сотрудничать, продвигать их на других ярмарках, не только российских, но и зарубежных.
— Рыночный успех художника определяется по стандартной схеме: коллекционер ориентируется на то, какой галереей представлен художник, в каких музейных выставках или международных биеннале участвовали его работы, в каких крупных коллекциях они есть. Сейчас многие наши художники отрезаны от зарубежных проектов. На что же теперь ориентироваться потенциальным покупателям?
— Надо смотреть на ярмарочные фильтры: где и с чем участвуют те или иные художники — это уже хоть какая-то экспертиза. Но я уверен, что рано или поздно они снова будут участвовать в зарубежных ярмарках и других проектах.
— Нашим художникам теперь и на родине приходится быть осмотрительнее — как бы не сказать чего лишнего. Наверняка вы тоже стали проявлять осторожность по поводу экспонатов. Как вы объясняете ограничения художникам, галеристам?
— Сейчас мы детальнее интересуемся тем, что они планируют выставлять. На работы мы смотрим не только с точки зрения соблюдения законодательства, но и с точки зрения возможных аллюзий, которые могут возникнуть у зрителей. Время сейчас непростое, и мы призываем всех участников быть более сдержанными. Мир огромен, галактика смыслов, которыми оперирует современное искусство, огромна — не обязательно ведь лезть в те сферы, где кого-то можно оскорбить, зачем?
— Разве это не ограничивает творческую свободу?
— Сейчас такое время. Если раньше можно было ходить, что называется, по грани, то теперь только до грани.