театр фестиваль
Международный Чеховский фестиваль подходит к концу. В этом году он был как никогда богат театральной экзотикой. В качестве заключительного аккорда к бразильской, тайваньской и японской программам на сцене Театра Пушкина проходит шоу корейских барабанщиков "ДудРок". МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА позавидовала энергии корейских артистов.
Чеховский фестиваль, который раньше, колдуя над афишей, добавлял в нее исключительно проверенные и добротные ингредиенты — снимал сливки европейского театра, в последние годы увлекся восточными пряностями: китайская опера, тайваньские танцы, японский театр но и кабуки. Наплыв азиатского театра можно объяснить просветительскими мотивами организаторов фестиваля — о сценическом искусстве Востока мы знаем еще меньше, чем знали о искусстве Запада до падения железного занавеса. Благодаря Чехфесту московские зрители заполнили лакуны в своем образовании и теперь имеют представление о древних театральных традициях азиатских стран.
Шоу корейских барабанщиков не вписывается в формат театрального ликбеза. Это предмет глубоко факультативный. Конечно, традиции барабанного боя восходят к самым древним временам корейской истории, но сеульский "ДудРок" абсолютно не претендует на аутентичность. Это просто развлекательная эстрадная постановка, в которой традиционная корейская музыка сочетается с современными хитами вроде растиражированной где только можно мелодии из фильма "Розовая пантера". Нечто подобное Чеховский фестиваль уже привозил в Москву. Два года назад на той же сцене Пушкинского театра гастролировало корейское шоу Cooking, где одетые в белые колпаки музыканты отстукивали ритм тесаками, шинкуя при этом салат из настоящих овощей. Нынешнее представление во многом повторяет приемы своего предшественника. Например, вместо ножей исполнители "ДудРока" могут запросто использовать ножницы, превращая сценку в парикмахерской в выступление в духе знаменитого шумового ансамбля Stomp.
Но все же главные герои шоу — это барабаны, среди которых есть как современные, так и традиционные инструменты со странными для русского уха названиями "Джан-Гу", "Бук" и "Тайко". Виртуозные ударные партии здесь вставлены в контекст какого-нибудь незамысловатого сюжета. Вот, например, уличная стычка двух гоп-компаний: кто из них круче, решают не кулаки, а барабанные палочки — кто кого перестучит. Бойцовский азарт постепенно сменяется азартом музыкальным, и скоро уже обе компании вместе отбивают головокружительный ритм, так что их палочки сливаются в сплошное белое пятно.
В руках корейцев палочки вообще становятся универсальным инструментом. Они могут превратиться в настоящее оружие в сцене ночной погони, пародирующей бои на палках из корейских боевиков. Или в дирижерскую палочку, с помощью которой один из артистов, вырядившись в парадный фрак, управляет, как оркестром, зрительным залом. Вообще-то избалованная фестивальная публика могла и не повестись на этот примитивный прием массовиков-затейников, но и она не сумела противостоять обаянию штатного комика труппы и как миленькая хлопала, топала и свистела по команде.
Корейские артисты берут не изощренностью техники, не исполнительским мастерством (их танцы и вышеописанные сценки довольно примитивны), а простодушным энтузиазмом и энергией, достойной в общем-то лучшего применения. Когда они самозабвенно колотят в свои барабаны, похожие на лунные диски, будто хотят достучаться до небес, нельзя не посочувствовать их усилиям. Тем более, говорят, от этой работы артисты наполовину оглохли.