Больше половины из них Юрий Цолакович Оганесян посвятил ядерной физике. И сейчас под его руководством идут эксперименты над выявлением новых сверхтяжелых элементов таблицы Менделеева в лаборатории ядерных реакций им. Г. Н. Флёрова в ОИЯИ в Дубне. Сам академик Оганесян говорит, что открытие новых элементов еще впереди.
Юрий Оганесян
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Юрий Оганесян
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ
Научные исследования академика Оганесяна, как и он сам, давно стали легендой. Он соавтор открытия нескольких тяжелых элементов таблицы Менделеева. В результате синтеза еще в 1960–1970-е годы были открыты 104-й элемент — резерфордий, 105-й — дубний, 106-й — сиборгий, 107-й — борий. В честь Юрия Оганесяна назван элемент— оганесон, на сегодня последний, 118-й по номеру в таблице Менделеева, открытый в 2006 году. Искусственно синтезированный, номинально он считается инертным газом, представляющим при нормальных условиях одноатомный бесцветный газ с низкой химической реактивностью.
Синтезировать сверхтяжелые химические элементы ученые начали еще в 40-е годы прошлого века. Первыми такими элементами стали нептуний и плутоний, которым присвоили номера 93 и 94 в таблице Менделеева. С тех пор она существенно расширилась. Сверхтяжелые элементы создавались искусственно, в природе их не существует. Для опытов берут два атома с общим числом протонов, равным количеству протонов в ядре будущего нового элемента, и на высокой скорости сталкивают их в ускорителе. При точном попадании одного ядра в другое происходит их слияние, и возникает ядро нового элемента. «Непосвященным кажется, что процесс простой и даже примитивный, однако на деле он может занимать годы научных экспериментов»,— говорит академик Оганесян.
Прежде чем в нашей стране начали проводить научные эксперименты в области ядерной физики, физикам пришлось пройти непростой путь. В конце 1950-х годов запустить мощный ускоритель для научных экспериментов в области ядерной физики советская наука еще только планировала, но специалисты для работы на нем уже были. Их готовили на базе Московского механического института (ММИ). Чтобы обучить людей, способных заниматься еще и инженерией, в вузе были созданы пять новых кафедр: атомной физики, теоретической физики, ядерной физики, прикладной ядерной физики и точной механики. Студенты нового вуза по уровню знаний должны были соответствовать студентам ведущих в то время вузов МГУ и Бауманки, при этом за годы учебы в ММИ их обучали приличным инженерным навыкам, готовя их к созданию новой атомной техники. Одним из выпускников нового вуза был и нынешний академик Юрий Оганесян.
На выбор его научной карьеры повлиял случай. Он родился в Ростове-на-Дону в семье архитектора и должен был продолжить дело отца. Однако по прибытии в Москву подавать документы в архитектурный он не стал. Поддался общему азарту друзей, которые приехали поступать в Московский механический институт, подал документы туда же и довольно легко получил студенческий билет. Он признается, что поначалу учеба давалась ему нелегко, так как он был нацелен на поступление в архитектурный институт, но примерно на втором курсе он, что называется, втянулся и окончил вуз в 1956 году.
Работать он пошел по новой, модной в то время специальности и с тех пор не изменяет ей. Что, впрочем, вполне логично для тех лет — «золотого века» ядерной физики и прорыва в космос. Как писал поэт Борис Слуцкий:
Что-то физики в почете.
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчете,
Дело в мировом законе.
…Это самоочевидно.
Спорить просто бесполезно.
Так что даже не обидно,
А скорее интересно
Наблюдать, как, словно пена,
Опадают наши рифмы
И величие степенно
Отступает в логарифмы.
«Я окончил вуз по профильной специальности “ускорители” и получил приглашение на работу в Институт атомной энергии к академику Флёрову в Московский институт атомной энергии. Мы, ученые, работали над созданием пучков тяжелых ионов на старом маленьком ускорителе. Опыты шли тяжелее и дольше, чем могли бы: нужного оборудования не было, нужна была господдержка, но дальше разговоров в научном сообществе дело не шло»,— рассказывает Юрий Оганесян.
В одну из ночных смен, в которых работал молодой ученый, к ним в лабораторию приехал сам академик Курчатов и спросил, как продвигаются научные эксперименты. Курчатова уважали и боялись, говорить с ним прямо мало кто мог себе позволить. Но молодой научный сотрудник Юрий Оганесян, не скрывая ничего, рассказал ведущему отечественному ядерщику обо всех бытовых и инфраструктурных сложностях, сопряженных с научными экспериментами, а также о том, что ему нужно для работы и зачем.
«Курчатов велел нам в письменной форме изложить, что нам необходимо для работы, и мы с академиком Флёровым это сделали. Через год в Дубне стали строить современный ускоритель, который запустили в 1960-м. Я переехал сюда и работаю с тех пор. Это была лучшая ускорительная техника тяжелых ионов в мире. В этом мы держали рекорд с самого начала. И пока его держим»,— говорит Юрий Оганесян.
После запуска нового ускорителя Юрий Оганесян перебрался в Дубну из Москвы, и с тех пор это его вторая научная родина. Здесь в ОИЯИ в 1970 году он защитил диссертацию «Деление возбужденных ядер и возможности синтеза новых изотопов» и получил степень доктора физико-математических наук, затем возглавил лабораторию ядерных реакций им. Г. Флёрова ОИЯИ. Научная карьера шла своим чередом. Членом-корреспондентом АН СССР он стал в 1990 году, а академиком РАН — в 2003 году, сегодня кроме всего прочего Юрий Оганесян является председателем научного совета РАН по прикладной ядерной физике.
За свои работы он не раз становился лауреатом научных премий, он является обладателем десяти почетных научных званий, среди которых почетный профессор университета Мессины в Италии, почетный профессор МГУ им. М. В. Ломоносова. Несмотря на очевидные достижения, говорить о своем личном вкладе в российскую ядерную физику и науку ученый не любит и прерывает подобные вопросы фразой: «Пожалуйста, спросите об этом у моих коллег».
Но его достижения и так всем известны. Например, он вел основные научные исследования по определению механизма взаимодействия сложных ядер и доказал влияние ядерной структуры на массовое движение ядер в процессах их слияния и деления. Оганесян в середине 1970-х открыл холодное слияние массивных ядер, и этот метод применяют мире в лабораторных исследованиях синтеза новых элементов. Он автор фундаментальных трудов по синтезу новых элементов на пучках тяжелых ионов.
Об отечественной науке академик может рассуждать часами. На вопрос, является ли 118-й элемент конечным в таблице Менделеева, он уверяет, что допускает появление новых элементов, вплоть до 180. Однако вопрос, насколько долго будет существовать их ядро, до сих пор является предметом долгих научных дискуссий и экспериментов. Несколько лет назад в Дубне открыли новую лабораторию с ускорителем помощнее, получившую в научном сообществе название фабрика сверхтяжелых элементов. И сейчас мировых аналогов подмосковной лаборатории не существует, а ученый коллектив за прорывные результаты был удостоен научной премии Сбербанка.
Сегодня академик Оганесян продолжает вести активный образ жизни, как и 30, и 50 лет назад. Просыпается в пять часов утра, старается проходить ежедневно пешком 3–4 км, говорит, что неподвижный образ жизни для него неудобен и неприемлем. «В студенческие годы мы занимались спортом четырежды в неделю, я много играл в футбол, в баскетбол, а зимой бегал на коньках. Причем эти занятия были обязательными к посещению, за них ставили оценки, которые в конечном счете влияли на стипендию. Я привык к физнагрузкам, и когда переехал в Дубну, то много лет играл за местную футбольную команду. Занятия спортом помогали ясно мыслить, держать себя в хорошей форме. Эта привычка сохранилась до сегодняшних дней и не изменится»,— уверен Юрий Оганесян.