С 6 по 9 апреля в Гостином дворе пройдет весенняя Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction. Weekend выбрал книги, на которые стоит обратить особое внимание.
Оксана Васякина «Роза»
Новое литературное обозрение
Фото: Новое литературное обозрение
Фото: Новое литературное обозрение
В последние несколько лет поэтесса и прозаик Оксана Васякина стала главным в России практиком и проповедником автофикшена — нового модуса интимно-документального письма, настаивающего на важности предельно частного, не обобщенного опыта, как правило — опыта болезненного. Книги-манифесты этого направления — романы Васякиной «Рана» и «Степь». Оба посвящены смертям родителей, первый — матери, второй — отца. «Роза» — их продолжение, заключительная часть трилогии и еще один роман-отходная. Его героиня — тетя писательницы Светлана, непутевая, инфантильная, капризная, крепко пьющая женщина, всю жизнь прожившая в квартире с матерью в симбиозе любви-ненависти и умершая от туберкулеза, не дожив до сорока лет. В этой вроде бы очень простой истории есть загадка, глубокая тайная тьма, в которую Васякина всматривается с нежностью и безжалостностью. «Роза» — это во многом дневник депрессии, и тоска чужой судьбы здесь становится ключом к собственному отчаянию.
Ханья Янагихара «До самого рая»
Издательство Corpus
Перевод Александра Борисенко, Анна Гайденко, Анастасия Завозова, Виктор Сонькин
Фото: Corpus
Фото: Corpus
Третий роман американской писательницы Ханьи Янагихары, автора «Маленькой жизни», одной из самых успешных англоязычных книг прошлого десятилетия. «До самого рая» — тоже массивный том, но жанр здесь сложнее: опыт в альтернативной истории и антиутопии, размышление о колониализме, биополитике, вмешательстве государства в частную жизнь — и одновременно сентиментальный квир-роман, над которым можно вдоволь поплакать. Действие происходит в Нью-Йорке трех эпох: фантастическом 1893-м, в котором разрешены гомосексуальные браки и прочие свободы, но по-прежнему нет счастья, более или менее реальном 1993-м в разгар эпидемии СПИДа и в 2093-м, в фашистской Америке будущего (тоталитарный строй утвердился после серии пандемий, в процессе которых государство провозгласило суровую политику безопасности). Общего сюжета у частей нет, роман держится на сетке рифмующихся мотивов. «До самого рая» не произвел фурора, подобного «Маленькой жизни», но преданные поклонники Янагихары все равно в восторге.
Вернер Херцог «Сумерки мира»
Издательство Ивана Лимбаха
Перевод Егор Зайцев
Фото: Издательство Ивана Лимбаха
Фото: Издательство Ивана Лимбаха
Вышедший в оригинале два года назад первый роман знаменитого немецкого режиссера — вольное изложение истории Хироо Оноды, японского офицера, отказавшегося поверить, что Вторая мировая война закончилась, и на протяжении 30 лет — вплоть до 1974 года — державшего со своим крохотным отрядом оборону на филлипинском острове Лубанг. Вернер Херцог написал свою книгу после знакомства и долгих разговоров с самим Онодой в 1997 году, однако на классическую биографию или репортаж она мало похожа. Это экспрессивная, лаконично-яростная проза, в которой реальность мешается с фантазией. Сам Онода — типично херцоговский персонаж вроде Агирре или Фицкарральдо — гордый и жестокий одиночка, величественно-нелепый безумец-визионер. «Сумерки мира» легко можно представить наброском сценария для следующего фильма Херцога.
Эдуард Лукоянов «Отец шатунов»
Издательство Individuum
Фото: Individuum
Фото: Individuum
Написанная поэтом, писателем и критиком Эдуардом Лукояновым объемная биография Юрия Мамлеева сильно отличается и от привычных образцов жанра, и от того, что можно было бы ожидать от жизнеописания создателя «Шатунов». Один из самых радикальных русских писателей прошлого века, мистик и провокатор, ставший консервативным мыслителем, Мамлеев — фигура, окруженная ореолом таинственности, обладающая репутацией не то темного мага, не то почти святого. Лукоянов не оставляет от всего этого камня на камне. Он пишет злую, разоблачительную книгу, в которой и сам главный герой, и его друзья по «южинскому кружку» предстают фигурами скорее комическими, демонизм выглядит дешевой забавой, а традиционалистские поиски — интеллектуальной деградацией. Хотя «Отец шатунов» — плод большой работы, Лукоянов отказывается от документального стиля и дает место гротескной фантазии, так что текст его книги местами напоминает стиль самого Мамлеева. И при всей едкости — это довольно честный способ обратиться с наследием писателя.
Стивен Коткин «Сталин: В предчувствии Гитлера»
Издательство Института Гайдара
Перевод Николай Эйдельман
Фото: Издательство Института Гайдара
Фото: Издательство Института Гайдара
Второй том монументальной биографии Иосифа Сталина, написанной одним из самых влиятельных американских советологов Стивеном Коткином, автором «Магнитной горы» (поворотной монографии для исследований советской субъектности) и «Предотвращенного Армагеддона» — одной из лучших книг о распаде СССР. Точнее, в русском издании это даже два тома, в общей сложности — почти две тысячи страниц. Первая часть — «Парадоксы власти», перевод которой вышел в прошлом году, посвящена периоду 1878 по 1928 год: с рождения Сталина до его победы над конкурентами по партии и окончательного утверждения в качестве советского авторитарного лидера. Вторая часть начинается 1929-м и заканчивается 1941-м. Это время главных сталинских политических и экономических экспериментов: индустриализации, коллективизации, Большого террора — эпоха, на протяжении которой он постепенно превращается из диктатора в деспота. В книге есть и еще один важный персонаж — второй европейский диктатор 1930-х, Адольф Гитлер, противостоянию с которым будет посвящена третья часть, пока еще не дописанная.
Эрик Мюгглер «Время диких призраков»
Academic Studies Press — Библиороссика
Перевод Алексей Каменских
Работа американского антрополога-китаиста Эрика Мюгглера, несмотря на свой вроде бы академичный характер,— интересное чтение даже для тех, кто мало разбирается в китайской истории и культуре. Объект его исследований — обитающий в горах на севере Китая небольшой народ, называемый обычно либо йи, либо лоло, хотя сами они предпочитают наименование лолопо. До середины ХХ века они успешно сохраняли архаичный общинный уклад. Потом к власти пришел Мао, началась коллективизация, за ней — «культурная революция», в жизнь лолопо самым кровавым образом вторглась современность. Их ответом на это насилие стали рассказы о призраках, нашествие которых поразило племя в маоистскую эпоху. Это были духи как жертв режима, так и его активистов, исполнителей террора. Мюгглер подробнейшим образом анализирует истории о призраках и ритуалы экзорцизма, которых он был свидетелем. Его книга — удивительное свидетельство того, как архаика не уничтожается модерностью, а сопротивляется ей, становится способом пережить травмы истории.
Винсент Бевинс «Метод "Джакарта"»
Альпина нон-фикшн
Перевод Наталья Колпакова
Фото: Альпина нон-фикшн
Фото: Альпина нон-фикшн
Американский журналист Винсент Бевинс работал в Венесуэле, Бразилии и Индонезии — странах, переживших во второй половине прошлого века правые перевороты. Разбираясь в их современности, он обратился к истории и написал книгу о противостояниях в странах третьего мира. В центре здесь, как можно догадаться по названию,— история джакартской бойни середины 1960-х, когда были убиты практически все индонезийские коммунисты. События эти стали известны в остальном мире во многом благодаря фильму Джошуа Оппенхаймера «Акт убийства», но за последующие годы были рассекречены новые документы. Из них следует: индонезийские репрессии проводились в действие при прямом участии и во многом под управлением американских спецслужб. Вскоре «Джакарта» стала нарицательным словом для операций по ликвидации коммунистов, с большим или меньшим успехом осуществлявшихся в последующие десятилетия по всей Азии и Южной Америке. Расследование Бевинса — нечто вроде ревизионистской истории всей Холодной войны. Стоит сказать, что, несмотря на шокирующий материал, книга эта очень достойно, одновременно интенсивно и сухо, написана.
Питер Годфри-Смит «Метазоа»
Альпина нон-фикшн
Перевод Галина Бородина
Фото: Альпина нон-фикшн
Фото: Альпина нон-фикшн
Питер Годфри-Смит — австралийский философ науки и одновременно страстный ныряльщик, проведший многие часы с креветками, полипами и осьминогами. Последним посвящена его книга «Другой разум», выходившая по-русски три года назад. «Метазоа» — ее продолжение и развитие. Годфри-Смит ставит перед собой крайне амбициозную задачу — заново ответить на вопрос, что такое сознание и где оно возникает. Для этого он буквально спускается к кольчецам и к усоногим, чередуя свои наблюдения за жителями морских глубин с экскурсами в историю философии, биологии и физики. Его ответ: субъектность, память, опыт есть не только у людей и даже не только у высших животных. Сознание — черта всех живых организмов, начиная едва ли не с инфузорий. Собственно, загадочное «метазоа» в названии означает просто «многоклеточное». Несмотря на сложность материала, это доступная и веселая книга.
Бет Шапиро «Жизнь, которую мы создали»
Corpus
Перевод Анастасия Бродоцкая
Фото: Corpus
Фото: Corpus
Бет Шапиро — американский биолог, специалист по расшифровке ДНК древних животных, в том числе додо и мамонта. Ее книга — отчасти об этом, но не только. Тезис Шапиро: принято говорить, что современные биотехнологии разрушительно влияют на природу, человечество несет опасность всему миру; это — глупость и суеверие. На самом деле люди влияли на природу всегда, меняли климат, способствовали вымиранию одних видов и появлению других, тасовали карты эволюции. В этом смысле сейчас не происходит ничего нового — просто у нас появились новые средства. В первой половине книги Шапиро рассказывает, что происходило в предыдущие 50 тысячелетий, во второй — что происходит сейчас. «Жизнь, которую мы создали» — манифест технологического оптимизма: генная инженерия несет решение экологических и социальных проблем, облегчает жизнь и дарит самые удивительные перспективы (например, возможность воскресить мамонтов). Даже если отнестись к этому мировоззрению с недоверием, в книге масса интереснейших подробностей, в том числе из научной биографии самой Шапиро.
Эдвард Слингерленд «Навеселе»
Альпина нон-фикшн
Перевод Наталья Колпакова
Фото: Альпина нон-фикшн
Фото: Альпина нон-фикшн
Эдвард Слингерленд — автор на редкость широкого профиля: когнитивный лингвист, приверженец дарвинизма в культурных исследованиях, историк религии, специалист по древнекитайской философии и поэзии, но также и по цифровым методам в гуманитарной науке. Все эти сферы деятельности так или иначе представлены в его популярной книге, тема которой — алкоголь. В устойчивости потребления спиртного человеком есть парадокс: очевидно, что алкогольная интоксикация приносит кучу вреда — мешает физической и умственной деятельности, вредит наследственности. Почему в таком случае эволюция не позаботилась, чтобы отучить нас от этой привычки? Некоторые видят здесь эволюционную ошибку, сбой. Однако Слингерленд считает, что все наоборот: благодаря алкоголю человечество во многом и достигло своего величия, он способствует базовым навыкам существования вида Homo sapiens — креативности и коллективизму. Чтобы доказать это, в ход идет вся история культуры, перемешанная с данными естественных наук. Чуть раздражающий позитивистский стиль в «Навеселе» то и дело переходит в настоящий гимн винопитию — и в этом безусловный шарм книги Слингерленда.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram