фестиваль театр
Спектаклем "Лунарио перпетуо" группы "Бринканте Продусоес Артистикас" из Сан-Паулу начался первый Бразильский театральный сезон, проводимый в рамках Чеховского фестиваля. РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ понял, что был не готов к открытию сезона.
Зоркий глаз Чеховского фестиваля не впервые натыкается на Бразилию. Лет восемь назад в Москве показывали "Книгу Иова" молодого режиссера из Сан-Паулу Антонио Араужо — экспериментальная постановка была необычна ровно настолько, чтобы почувствовать дыхание далекой и незнакомой цивилизации, и ровно настолько профессиональна и содержательна, чтобы с уверенностью сказать: да, в Бразилии есть серьезный драматический театр в европейском понимании этих слов. С тех пор о бразильском театре у нас не было ни слуху ни духу, если не считать десанта полуголых длинноногих красоток в перьях, которые во время театральной олимпиады 2001 года прошли торжественным карнавальным маршем по Тверской и едва не были разорваны на куски возбудившимися русскими мужчинами.
Теперь все выглядит гораздо серьезнее: в программе пять спектаклей, один из которых, "Золотой оскал", поставлен старейшим бразильским режиссером и бывшим диссидентом Жозе Селсу, другой предназначен для детей, вернее, для ребенка, потому что рассчитан всего на одного зрителя, а два обещают радикальные интерпретации европейской классики — "Фауста" и "Гамлета". Но начался сезон со спектакля "Лунарио перпетуо", сочиненного актером и режиссером, которого зовут Антонио Нобрега и которого называют "бразильским Чаплином", поскольку он еще и циркач, и конферансье, и мастер пантомимы.
Сам не знаю почему, но на "Лунарио перпетуо" я шел все-таки как на театральное представление — даром что обычный драматический спектакль на нынешнем Чеховском фестивале можно считать скорее исключением, чем правилом. Так или иначе, но примерно до середины полуторачасового действа пришлось свыкаться с мыслью, что никакого театра не будет. А будет только музыка: на сцене сидел оркестр и играл традиционную музыку в современных аранжировках. Сам Антонио Нобрега, оказавшийся очень невысоким и немолодым человеком в светлом костюме, играл на скрипке, пел и танцевал.
Зрелище из "Лунарио перпетуо" никакое — пару раз солист пообщался с публикой, один раз вызвал подсадную девушку из партера и "обучил" ее нескольким приемам бразильского танца, один из музыкантов перекувырнулся через голову, да и сам господин Нобрега тоже перекувырнулся, и ничуть не хуже. Еще на сцену выходили две названные в программке "балеринами" подтанцовщицы, одна из которых по комплекции мало походила на балерину. Некоторые из песен сопровождались синхронным переводом на электронном табло... В общем, немало времени прошло, прежде чем зрители театрального фестиваля почувствовали, что не надо недоумевать, какое это имеет отношение к Чехову, не надо искать связь между номерами, не надо разгадывать, что означают подслеповатые рисунки, развешанные в глубине сцены. Надо лишь пожалеть, что бразильцев засунули в традиционную коробку Театра имени Моссовета, а не расположили на свежем воздухе — и потом просто довериться мелодиям и ритмам. Играл оркестр неплохо, но в том, что простая и не слишком зажигательная музыка потихоньку покоряла зал, главная заслуга принадлежала все-таки Антонио Нобреге, своеобразному медиуму, наладившему эмоциональный контакт со зрительным залом.
В общем, лишь к концу спектакля стало ясно, почему перед началом каждого входящего в зал билетерши напутствовали просьбой: "Не уходите ни в коем случае, досидите до конца!" Дело в том, что, завершая представление, протагонист вечера пригласил всех желающих потанцевать сначала на сцене, а потом в театральном фойе. Честно говоря, по настроению аудитории мне казалось, что зрители, опустив глаза, стыдливо потянутся к выходу. Ничуть не бывало: ползала рвануло на сцену, а потом водило хороводы в наверняка давно не видевшем такого воодушевления публики моссоветовском фойе. Кто посмелее — танцевал, остальные пассивно смотрели, но тоже получали удовольствие. Было весело, хотя вопрос, есть ли все-таки в Бразилии сейчас достойный драматический театр, остался открытым.