Визит председателя КНР Си Цзиньпина в Россию, который должен был развеять сомнения в том, что на смену однополярному миру во главе с США пришел столь желанный для Москвы и Пекина многополярный мир, убеждает в обратном.
Сергей Строкань
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Сергей Строкань
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
В том, что многополярного мира вообще не может быть. Он существует только в речах и статьях, официальных заявлениях и пресс-релизах. В реальности все иначе. Двухполюсный мир эпохи холодной войны вначале сменился однополюсным — начавшим формироваться после роспуска Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), падения Берлинской стены и распада СССР.
А потом мир пришел к новой биполярности.
Сегодня на одном полюсе — США и те страны, которые у нас принято называть «коллективным Западом». На другом — Россия и Китай.
Россия провозглашена на Западе «непосредственной угрозой», Китай — «стратегическим вызовом». «Непосредственная угроза» и «стратегический вызов», оказавшиеся в одной геополитической лодке под огнем западных санкций (на Россию они обрушились сразу, на Китай наползают постепенно), вынуждены форсировать сближение в токсичной для них внешней среде, чтобы противостоять коллективному Западу.
И, наконец, третья сила нового двухполюсного мира — страны, которые оказались между молотом и наковальней.
Это большая группа государств глобального Юга, которые по одиночке явно не тянут на то, чтобы быть самодостаточными полюсами, но именно как группа пытаются артикулировать свой особый третий путь. В годы холодной войны для их описания в ходу был почти забытый сегодня термин «неприсоединившиеся» и одним из их лидеров была Индия Джавахарлала Неру.
Спустя полвека лидером «неприсоединившегося» глобального Юга выступает все та же Индия, но теперь уже Нарендры Моди, в этом году возглавившая «Группу двадцати».
Видимо, такая у независимой Индии и других «неприсоединившихся» внешнеполитическая карма — балансировать на канате. В то время как два полюса тянут каждый в свою сторону этот канат со всеми странами, пытающимися сохранить на нем равновесие.
«Отношения между Россией и Китаем не являются военно-политическим союзом, подобным союзам, сложившимся в период холодной войны»,— говорится в заявлении Владимира Путина и Си Цзиньпина.
И в этом два лидера в общем-то не покривили душой — они действительно делают упор на торгово-экономическом сотрудничестве, возвращаясь на новом витке истории к идее СЭВ, искавшего пути экономической интеграции стран Восточного блока.
По итогам переговоров достигнуты договоренности кратно нарастить объем торговли товарами и услугами, углубить связи сразу по восьми стратегическим направлениям.
Находясь в Москве, Си Цзиньпин провел встречу с российским премьером Михаилом Мишустиным и пригласил его «как можно скорее» приехать на переговоры в Пекин. И это было сделано не из восточной вежливости — Китаю предстоит активно осваивать российский рынок, брошенный западными компаниями, заполняя оставшиеся после их ухода дыры и бреши.
Чем это не СЭВ в новой упаковке? И стоит ли говорить о «колонизации» России Китаем? В экономическом смысле Китай для России старший партнер. Но это не колонизация, а вынужденная взаимозависимость.