Церемония вручения премий происходила в Мраморном зале Константиновского дворца. Это один из самых больших его залов. Здесь же недавно проходил саммит Россия – ЕС. Зал, как и весь дворец, производит хорошее впечатление даже на человека, который готовился увидеть нечто умопомрачительное. Людям, которые занимались реставрацией, нельзя отказать в известном вкусе. Правда, смущают запахи – краски, паркетного лака и всего того, что связано со счастьем окончания ремонта.
На вручение премий приехали несколько нобелевских лауреатов (в том числе и Михаил Горбачев), а также лидеры крупнейших энергетических компаний мира. Присутствовали и спонсоры премии, которая обошлась им в почти круглую сумму $900 тыс.: глава "Газпрома" Алексей Миллер, президент РАО ЕЭС Анатолий Чубайс и глава нефтяной компании ЮКОС Михаил Ходорковский.
За информационное обеспечение проекта отвечал советник президента Сергей Ястржембский (очевидно, именно по этой причине он занял место в центре первого ряда, прямо напротив лауреатов).
Рядом с президентом РФ сидела Валентина Матвиенко, его представитель в Северо-Западном федеральном округе. Очень, не скрою, насторожило, что на такое важное мероприятие взял и не приехал губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев. На мой взгляд, это явный знак. Вопрос: на что указывает этот знак? Может, и правда, как говорят, он уже написал заявление? И опять же: тогда о чем? Об уходе по собственному желанию? Или в связи с переходом на другую работу? Судя по его отсутствию на вчерашнем мероприятии, все это вот-вот выяснится.
Владимир Путин на церемонии говорил о том, что международная энергетическая премия – награда нового тысячелетия и логично, что именно Россия, один из лидеров энергетического рынка, учредила ее. Объяснение можно было признать удовлетворительным.
Нобелевский лауреат Жорес Алферов, один из организаторов этой церемонии, ее, так сказать, лицо, любит, похоже, выступать на публике. Нравится ему это дело. Все, чего он не выплеснул на думской трибуне (как известно, он член фракции КПРФ), господин Алферов выплескивает сейчас в самых разных местах.
Так, в течение шести-семи минут ему удалось три раза поблагодарить спонсоров церемонии, господ Миллера и Ходорковского, за то, что они помогают исследованиям, которые в конце концов поставят крест на их компаниях.
Без благодарности в этот момент оказался один господин Чубайс. Но позже Жорес Алферов поблагодарил солнечную энергию за то, что ее нельзя приватизировать. Это был, конечно, привет все с той же думской трибуны господину Чубайсу. Впрочем, легкая рассеянная улыбка, бродившая в эту секунду по лицу самого сегодняшнего именинника (день рождения господина Чубайса приходится на 16 июня), говорила о том, что он так ни в коем случае не считает.
Церемония закончилась вручением дипломов и памятных знаков. Но оказалось, что не она была главной в этот вечер. Через несколько минут уже в Овальном зале Константиновского дворца лауреаты и президенты энергетических компаний ждали Владимира Путина. Один из лауреатов "Глобальной энергии" – российский академик Геннадий Месяц громко спрашивал через весь стол господина Алферова:
– Жорес, а сколько в киловатт-часе джоулей?
– Что, что? – господин Алферов делал вид, что не может расслышать.
Другой лауреат, американский профессор Ник Холоньяк, очень хотел пить, налил себе газированной водички "Дюшес" и долго не решался выпить, с огромным сомнением нюхая стаканчик. Наконец жажда победила все. Третий лауреат, тоже американец Ян Дуглас Смит, глядя на него, начал внимательно изучать этикетку на бутылке, но так и не смог пересилить себя и в итоге налил себе прозрачного и бесцветного "Святого источника".
– Жорес, Ник спрашивает, кого это мы ждем, – вновь обратился к господину Алферову господин Месяц.
– Скажи ему, что президента! – ответил господин Алферов.
– Он спрашивает, какого?
– Скажи, что России!
Тут и вошел президент России. После его короткого выступления, в котором президент повторил мысль, высказанную на саммите Россия – ЕС о том, что Россия может стать важнейшим звеном глобальной энергетической безопасности (очевидно, что это мысль дорога ему и продешевить в этом вопросе он не намерен), слово получил снова Жорес Алферов. Он говорил долго и временами, честно говоря, совсем уж путано. Смысл, впрочем, был в том, что если бы не было военной промышленности с ее гигантскими средствами и людскими ресурсами, то мы и об атомной энергетике, которая является отходами ядерной и водородной бомбы, говорили бы как и о солнечной, то есть даже не надеясь всерьез использовать ее в ближайшие десятилетия.
Очевидно, зная свою главную беду, Жорес Алферов сказал, что заканчивает, потому что иначе может говорить несколько дней подряд.
– Сколько энергии у нашего нобелевского лауреата! – удивился Путин.
Он спросил, кто еще хотел бы высказаться. Сначала показалось, что желающих-то и нет. Но на самом деле записалась целая очередь, и первым в ней был глава наблюдательного совета Ruhrgas и компании E.ON Вульф Бернотат, представляющий Германию. Просто он почему-то замешкался. Господин Бернотат прочитал свое выступление по бумажке и отвлекся от нее только один раз:
– К сожалению, практика в России не такова, чтобы вступать в долгосрочные договорные отношения.
Господин Путин поднял брови, а господа Чубайс, Миллер и Ходорковский, сидевшие вместе, начали оживленно перешептываться.
Российский президент, впрочем, не стал реагировать на это замечание. Видимо, у него в запасе было что-то посерьезнее. Он дал слово президенту Gaz de France Пьеру Гадоннэ. Тот долго говорил о том, что Россия не должна увеличивать цены на энергоносители без веских причин.
Из праздничного мероприятия встреча в Константиновском дворце на глазах стала превращаться в довольно жесткие переговоры западных энергетиков с российским президентом.
Владимир Путин отвечал, пожимая плечами, что Россия не заинтересована в увеличении цен на энергоносители, так как они в конечном счете ударят по самим производителям, и даже подробно объяснял, как именно это произойдет. Президент Gaz de France, впрочем, только один раз сдержанно кивнул.
Но главным в этот день стал монолог старшего вице-президента Exxon-Mobil Рекса Тиллерсона. Этому не нужны были никакие бумажки.
– В ближайшее время потребуется увеличить производство нефти на 18 млн баррелей в год, – сказал он.
Господин Ходорковский быстро записал эту цифру. Поглядев на него, то же самое на всякий случай немедленно сделали господа Миллер и Чубайс.
– И все равно это полпроцента от тех потребностей, которые нефтяным предприятиям придется обеспечивать к 2020 году, – добавил господин Тиллерсон.
В блокнотах "Петербургу – 300 лет", розданных каждому участнику, тут же была увековечена и эта цифра.
Американец поблагодарил за то, что успешно идет проект "Сахалин-1", в котором Exxon-Mobil участвует с 1989 года, уже потратила $5 млрд и собирается потратить еще семь, и перешел к главному:
– Наше разочарование вызвали новые элементы, введенные в закон о разделе продукции, принятый не так давно. Эти элементы изменили условия заключения контактов по проекту "Сахалин-3" по шельфовым зонам, – заявил господин Тиллерсон.
Переводчик, правда, перепутал сначала шельфовые зоны с офшорными, но господин Путин хорошо, похоже, понимал, о чем тут идет речь. Он поблагодарил Exxon-Mobil за то, что та пришла на российский рынок, когда российская экономика подавала только первые признаки выздоровления, и ответил. Оказалось, что цель новых поправок – поставить всех без исключения участников рынка, как российских, так и зарубежных, как частных, так и государственных, в равные, как обычно, условия. Владимир Путин вспомнил, что Exxon- Mobil показала себя крайне трудным переговорщиком по "Сахалину-1", и довольно несдержанно поблагодарил за то, что тогда компромисс был найден и все получилось. Кроме того, он еще добавил, что любые преференции и исключения из новых правил могут быть сделаны только для тех, кто очень сильно рискует. А ведь в новой стабильной России не рискует практически никто.
Смысл этого монолога был очевиден. По "Сахалину-1" ведь договорились? Ну вот договоритесь теперь и по "Сахалину-3", если очень надо. Тогда, в конце 80-х, вам платили за риск. Теперь в этом нет смысла. Мне показалось, что господин Тиллерсон не удовлетворен этим ответом. Он в своем выступлении тоже ведь явно не случайно сказал, что на следующей неделе Exxon-Mobil назовет российские фирмы, которые получат от его компании заказы на дополнительные $2 млрд по проекту "Сахалин-1". Что же ему теперь, дезавуировать это заявление?
После этой дискуссии говорить было особенно не о чем. Интересно только, что по одной из проблем на этой встрече господин Путин впервые публично высказался на английском языке. Речь зашла об одной французской фирме. Переводчик не смог воспроизвести ее название.
– Это слишком трудно для нашего переводчика, – перебил его президент России на английском, и сам еще раз назвал эту фирму.
Остается понять, почему журналисты вдруг оказались допущены в святая святых – переговорную комнату, на обсуждение энергетических проблем с участием главных хищников этого рынка? По словам одного из высокопоставленных источников в Кремле, слишком часто зарубежные участники этих переговоров позволяют себе интерпретировать слова российского президента в свою пользу. Вчера их попытались лишить этой возможности.
Откровенно довольными после этой встречи выглядели только лауреаты премии "Глобальная энергия", не проронившие за эти два часа ни слова.