В прокате — комедия «Очень плохая семейка» (The Estate) Дина Крейга, более известного как сценарист фильма Фрэнка Оза «Смерть на похоронах» (2007). Крейг, мастер тошнотворных гэгов и наигранной мизантропии, верен своему авторскому почерку. На взгляд Михаила Трофименкова, эта верность или, если угодно, упертость режиссера — единственное, за что его при желании можно уважать.
Контраст между внешним лоском претендентов на наследство и их внутренним сволочизмом оказывается мимолетным
Фото: Capstone Studios
Контраст между внешним лоском претендентов на наследство и их внутренним сволочизмом оказывается мимолетным
Фото: Capstone Studios
Дин Крейг владеет авторским приемом, позволяющим отсеивать свою аудиторию. Прием заключается в том, чтобы в самое начало фильма вставить физиологическую шуточку уж такого характера, чтобы «не его» зрители выбежали из зала, а остались только те, кто готов на дальнейшие эксперименты над своей нервной системой.
В «Смерти на похоронах» такой шуточкой была мощная дефекация сенильного дядюшки в инвалидном кресле. В «Очень плохой семейке» — беготня героинь с уткой, переполненной мочой тетушки Хильды (Кэтлин Тёрнер). Пережившим эту беготню уже нипочем и полноценное раскрытие Крейгом темы неудачного онанизма старого секс-маньяка Билла (Дэнни Винсон), и вербальный юмор, выдержанный в жанре «не будь ты моей тетей, я бы тебе засадил».
Но в конце концов понятие хорошего или плохого вкуса обоюдоостро. Вульгарность, пусть и не в случае Крейга, сама по себе может быть эстетической категорией. «Очень плохая семейка» очень плоха не потому, что обращена к «телесному низу». Главное прегрешение режиссера в другом.
Англичанин Крейг снял в Новом Орлеане комедию на типично британскую тему погони за наследством. Расклад как в классическом фарсе. Есть злобная и богатая карга Хильда, которой жить осталось всего ничего. И есть толпа ее племянниц, племянников и их близких, соревнующихся в знаках внимания умирающей ведьме, чтобы завладеть ее состоянием.
Возглавляют толпу сестрички-истерички Мэйси (Тони Коллетт) и Саванна (Анна Фэрис). У этих владелиц прогорающего семейного кафе замашки припортовых гопниц. Плюс их сводная сестра Эллен (Кейла Монтерросо Мейя), чья башка увенчана угрожающими бараньими рогами: прожорливая девочка свихнулась на фэнтези-игре «Подземелья и драконы». Плюс сексуально переозабоченный Дик (Дэвид Духовны). Плюс нью-йоркская стерва Беатрис (Розмари Деуитт) с мужем-шеф-поваром Джеймсом (Рон Ливингстон). Подкаблучник Джеймс окажется единственным фигурантом этого буйнопомешанного стада, который вовремя покинет действие фильма.
Да еще тот самый Билл — школьная зазноба Хильды. Случайно узнав об их влечении полувековой — в лучшем случае — давности, Мэйси и Саванна попробуют подложить его на ложе Хильды: дескать, в благодарность за такой подарочек тетушка отдаст им предпочтение при выборе наследников. Не беда, что Билл обнаружится в вонючей реабилитационной трущобе для секс-преступников: его можно помыть и приодеть. Беда в том, что подростковые чувства бессмертны: перспективы Билла окажутся самыми многообещающими.
Но жанровый секрет фарса о борьбе за наследство заключен в контрасте между внешним лоском соперников и их внутренним сволочизмом. Маски цивилизованных людей должны с соперников слетать постепенно, пусть даже ради миллионного состояния они тетушку готовы угробить изначально. Однако эти маски они по законам жанра должны хотя бы некоторое время носить так, чтобы из-под сбившихся личин не выглядывали с первых же кадров упырьи клыки. Нет-нет, мы понимаем, что перед нами упыри, но правила игры требуют даже от упырей какое-то время соблюдать правила поведения в хорошем обществе. Неизбежная драка, если не перестрелка, между антигероями комична только в том случае, когда личины сброшены.
У Крейга никакого контраста между видимостью и сущностью нет. Изначально перед нами предстает толпа дегенератов и хабалок, единственным движущим чувством которых является алчность, алчность и еще раз алчность. Пусть так, но они даже и не пытаются скрывать природу своей внезапно вспыхнувшей любви к тете Хильде. Зрачки сужены от жадности, пена клокочет на губах, словно их всех покусала бешеная собака. Пальцы сводит судорога жадности, лингвистическому богатству колкостей, которыми потенциальные наследники обмениваются, позавидует любой бомж.
Впрочем, «Очень плохая семейка» — редкий пример фильма, которому на пользу пошло введение Голливудом этнических квот. У одной из буйных сестричек есть афроамериканский поклонник Джефф (Гичи Гамба). Простой рабочий парень, неискушенный в алчной мерзости бытия, сентиментальный и невероятно слезливый. Ну как не заплакать, если тебя собираются перевести работать на Аляску, а у тебя даже «нет теплого пальта». Или же застав невесту со всей ее родственной кодлой за безобразными разборками? Вот и зрителю проще всего идентифицировать себя с Джеффом и плакать, плакать, плакать. Ну не смеяться же вот над этим.