фестиваль кино
Дойдя до середины фестиваля, уровень конкурсной программы провалился словно бы в воздушную яму. Наметившийся провал связан с необходимостью прогнать через экран ряд душещипательных картин из теплых стран, не представляющих художественной ценности, а разве что социологическую. Тренирует силу воли на конкурсных просмотрах ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Не следует полагать, что время, потраченное на проходные конкурсные картины, пропадет впустую: не давая никакой пищи ни уму, ни сердцу, они безвозмездно дарят пытливому зрителю массу интересных сведений общеобразовательного характера. Например, чилийский фильм "Последняя луна" (La Ultima Luna) украшен занимательной географией: Чили — страна длинная и узкая, как койка бедняка, а Аргентина, наоборот, большая, как кровать молодоженов. Палестина же, где происходит действие, страна не настолько обширная, чтобы вместить съезжающихся отовсюду евреев. Тем не менее несколько добрых палестинцев прячут в поле одну раненую еврейку и выковыривают из нее пули ножиком в антисанитарной темноте.
Аналогичный случай экстремальной хирургии можно наблюдать в иранском образчике окопного минимализма "Левой, левой, левой!" (Tabl-e Bozorg Zir-e Pal-e Chap). Двое военнослужащих, вооружившись бутылкой спирта и ножовкой, отпиливают ногу потерявшему сознание товарищу, после чего пытаются скрыть от него этот факт. Но он, проявив недюжинную наблюдательность, обнаруживает отсутствие конечности, ставящее под угрозу его матримониальные планы. Участвовавший в ампутации командир тщетно пытается утешить инвалида самой ударной фразой всего фильма: "Нога — это одно, а брак — совсем другое".
Более глубоко, хотя и менее остроумно исследуется брачная тематика в греческом фильме "Невесты" (Nyfes). Дело происходит в 1922 году на корабле, где знакомятся американский фотограф и греческая невеста по переписке, которую в Нью-Йорке ждет далекий незнакомый жених. Девушка, хоть и смирилась с печальной необходимостью в который раз везти через Атлантику свое подвенечное платье, все еще мечтает об эксклюзивном женихе, который не роется в заочных невестах, как в мусоре, а ждет единственно ее. Примерно об этом же грезят и 700 остальных едущих в трюме в Америку греческих невест, которые по ночам расчесывают друг другу локоны и беспокоятся, как же им придется лечь в постель с посторонними мужчинами. Их чувствительным разговорам на палубе с любованием звездами и романтическими вздохами мешает циничный хозяин иммиграционного агентства, угнетающий несчастных гречанок, а также черствые пассажиры первого класса, сетующие, что "оглянуться не успеешь, как всю Канаду заполонят греки".
Столь же вялая история невозможной любви, как и в греческом фильме, представлена в болгарской драме "Украденные глаза" (Otkradnati Ochi). Картина посвящена такому любопытному явлению национальной истории, как массовое переименование болгарских турок с целью их христианизации. В эти жернова попадает среди прочих одна некрасивая турчанка, которой своим эксцентричным поведением удается привлечь внимание болгарского спецназовца. В фильме поражает та ненавязчивость, с какой действие незаметно перемещается в сумасшедший дом, а главной метафорой становятся рисунки сумасшедшего художника, состоящие преимущественно из женских глаз. Впрочем, глаза и улыбки знойных брюнеток служат изобразительным лейтмотивом многих фильмов "южного" и "восточного" направления, увлекающихся показом местных красавиц под этническую музыку — эти меланхоличные напевы, похоже, один и тот же композитор написал как минимум для пяти фильмов. Среди нескольких таких картин, очень сходных по интонации, слегка выделяется узбекский фильм "Девичий пастух", который представляется чудом драматургической внятности и как минимум не рождает вопросов по сюжету, сконцентрированному на отношениях 13-летнего мальчика и жены его уехавшего на заработки брата, которую подросток вынужден "пасти".
К счастью, организаторы просмотров позаботились о невинном развлечении зрителей: очень креативные люди работают в кинотеатре "Пушкинский" и Доме кино над бегущей электронной строкой с русскими субтитрами, которая предлагает альтернативные версии происходящего на экране. Так, еще при просмотре фильма открытия "Желанная жизнь" (La vita che vorrei) можно было заметить, что пока один из персонажей хвастается специально отращенными бакенбардами, русские субтитры на голубом глазу уверяют, что на его лице выросли усы. Вчера же авторы бегущей строки вложили в уста романтичной гречанки восклицание: "Судьба слишком многих женщинов зависит от меня!", и все, кто на исходе второго часа просмотра еще имел силы смеяться, радостно захрюкали, приветствуя готовность греческих женщинов распорядиться своей судьбой самым радикальным способом.