Очень невежливо, конечно, со стороны животных то, что полгода только они являются очаровательными детенышами, а через полгода превращаются в отвратительно лживых и алчных созданий вроде нашего кота, проводящего жизнь возле миски в тупом ожидании, что рано или поздно туда таки положат целого быка, или нашей собаки, полагающей, будто жизнь дана ей для того, чтобы носиться вдоль забора на даче и облаивать истерически громко всякий проезжающий мимо автомобиль.
Дети в этом смысле честнее животных. Дети растут медленно и, пока растут, не перестают умиляться котятам, щенкам, жеребятам, хомячкам, змеенышам — и все время их требуют купить. Или, если в доме есть взрослые животные, то дети требуют, чтобы взрослые животные детенышей родили.
Моя пятилетняя дочь Варя, как только научилась внятно рисовать года два назад, так с тех пор и рисует стерилизованную нашу собаку, причем собака на Вариных рисунках обычно сидит на лужайке, над собакой обычно плывут облака, а на облаках Варя изображает щенков и заявляет:
— Это щенки, которые у нашей собаки родятся.
— Боюсь, мне придется огорчить тебя, Варенька,— отвечаю я не без угрызений совести по поводу искалеченной мною собачьей судьбы.— Наша собака не может иметь щенков.
— Почему? — спрашивает Варя.
— Ей сделали такую операцию, после которой щенки не могут родиться.
— Тогда,— говорит Варя, разглядывая нарисованных ею щенков в облаках,— это щенки, которые не могут родиться. Они сидят в небе и грустят, что не могут родиться.
Когда наступила весна и маленькая наша кошка стала проявлять интерес к прогулкам, Варя буквально потирала руки от радости. Девочка смотрела, как кошка выходит через форточку в сад, и говорила:
— Сейчас она пойдет и нагуляет котят.
А когда кошка возвращалась с прогулки, Варя придирчиво осматривала ее и ощупывала ей живот на предмет наличия или отсутствия в животе нагулянных котят. Котят все не было. Кошка потолстела, конечно, слегка, но совсем не так, как толстеют беременные кошки, вынашивающие в животе целый кошачий прайд.
И вот однажды ночью в кухне под лестницей кошка наша родила двух котят — серого и рыжего. На следующее утро Вариной радости не было предела. Девочка, разумеется, использовала это из ряда вон выходящее событие как повод не чистить зубы и не причесываться, но, надо отдать Варе должное, не пошла и смотреть утренние мультики, возведенные вообще-то в ранг непременного ритуала. Едва встав постели и едва рассмотрев новорожденных котят с криками "Ой, какие хорошенькие!", Варя вооружилась книжкой, села на нижней ступеньке кухонной лестницы и принялась читать котятам вслух.
На самом деле Варя знает, конечно, все буквы и умеет сложить некоторые слова, умеет даже написать короткую записку типа "Мама я тебя блюлю", но читать книги Варя еще не умеет. Зато большинство своих детских книжек Варя знает наизусть, каковое обстоятельство позволяет девочке достаточно правдоподобно имитировать чтение, даже и страницы переворачивая вовремя.
— Варь, зачем ты читаешь котятам? — спросила девочку няня,— пойдем лучше гулять.
— Нет,— отвечала девочка очень серьезно.— Котята еще совсем маленькие и слепые. Они ничего не видят, и им очень скучно. Поэтому, пока у них не открылись глазки, я буду им читать, чтобы они не скучали.
— Видишь ли,— парировала няня,— они не только слепые, но еще и глухие. Так что они не слышат, как ты читаешь им про муху-цокотуху, пойдем гулять.
— Совсем ничего не слышат? — переспросила девочка задумчиво, соображая, как же можно развлечь котят, если те не видят и не слышат.
И тут няня совершила роковую ошибку. Надо было, конечно, сказать, что котята глухи совершенно, глухи, как правительство к чаяниям народа, но няня почему-то решила не давать определенного ответа. Няня сказала:
— Я не знаю, совсем ли они ничего не слышат. Я просто вижу, что у них уши прилипшие к голове. Наверное, они слышат очень плохо, но слышат все-таки.
Варя прижала пальцами уши свои к голове и стала прислушиваться сквозь прижатые уши. Девочка рассказывала мне потом, что сквозь прижатые к голове уши плохо, конечно, но можно все-все расслышать, особенно если люди вокруг говорят громко. Тогда девочка стала петь котятам песню собственного сочинения. Это классическая кричалка в духе Винни-Пуха: "Я люблю динозавров и драконов, эй, Дракоша, выходи на улицу гулять". Исполнять эту песню следует максимально громко, и песня практически не имеет конца, ибо можно бесконечно импровизировать новые куплеты или повторять спетые. Вернувшись домой вечером, я обнаружил няню с тяжелым приступом мигрени. Не знаю, как чувствовали себя котята.