премьера театр
Театр имени Моссовета показал премьеру "Ревизора" в постановке Нины Чусовой. На Гошу Куценко в роли Хлестакова, на его совокупления с дочкой и женой городничего, на провинциальный ресторанный угар, на бандитскую разборку вместо немой сцены и прочие метаморфозы бессмертной комедии Николая Васильевича Гоголя кротко взирал РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Нина Чусова хотела поставить веселый, живой, отвязный спектакль. В этом сезоне ей хотелось этого уже в третий раз — после мольеровского "Тартюфа" в МХТ и "Сна в летнюю ночь" Шекспира в Театре имени Пушкина. Не знаю кто как, а я засмеялся на премьере "Ревизора" ровно один раз. Это случилось благодаря художникам Владимиру Мартиросову и Анастасии Глебовой, когда перед третьим гоголевским действием занавес наконец поднялся и обнажил всю сценическую конструкцию — несколько этажей недостроенного здания, на фасаде которого соседствовали самые разные вывески. Они приглашали сделать сразу несколько вещей: остановиться в отеле "Хилтон", посетить секс-шоп, сыграть в казино и отведать шаурмы. То есть это был смех узнавания: на сцене открылась современность.
Вообще, третье действие "Ревизора" у Нины Чусовой происходит в провинциальном русском ресторане в наши дни. Наверняка здесь дорого и невкусно, но именно здесь собираются чиновники с женами, чтобы в конце концов сыграть знаменитую "сцену вранья" Хлестакова. Грохочет оркестр, мелькают огни цветомузыки, на подиум то и дело высыпают участники ночной шоу-программы. Спев до боли знакомый попсовый шлягер, городничий надсадно кричит в микрофон: "За Россию!" Спиртное льется рекой, никто толком друг друга не слышит, языки развязываются, и в общем неудивительно, что этот нагловатый приезжий парень несет какую-то околесицу про Петербург. Это и не вранье никакое, а так, невинный пьяный дебош.
Непонятно, правда, что это за Пушкин, с которым молодой человек на дружеской ноге. Зато понятно, почему надеется поразить собравшихся тем, что это он написал "Азазель" и "Статского советника". В том, что Нина Чусова перенесла действие "Ревизора" в наши дни, никакой оригинальности нет, с комедией это проделывали сплошь и рядом. Но тогда надо все-таки заодно решать, что делать с текстом. Либо переписывать, либо играть его "с отношением". Одним только опущением выражения "в партикулярном платье" не обойдешься. И если упоминается купеческая дочка, то надо понимать, что сейчас сие выражение возможно употреблять все-таки в переносном смысле. А если Осип с Хлестаковым просто путешествующие сверстники-раздолбаи, то обращение "барин" не может звучать как нечто само собой разумеющееся. Впрочем, что это я все вру да вру, то бишь задаю неприличные вопросы. До таких тонкостей здесь, кажется, дело не дошло.
Хватит и того, что напридумано действительно много. Ровно столько, чтобы не успеть озаботиться смыслом. Вы не ожидали, что первая картина будет проходить на зимней рыбалке и о приезде инкогнито мэр объявит подчиненным с удочкой в руке? Так оцените смелость решения. Не ожидали, что Держиморда окажется толстым старшим лейтенантом милиции? Что Добчинский и Бобчинский будут не глупыми толстячками далеко не первой молодости, а неприлично молодыми и стройными модниками, бегающими на лыжах? Отдайте должное нестандартности режиссерского мышления.
Посмейтесь над тем, что обычно рассудительный старый слуга Осип моложе Хлестакова и вообще его кореш, а просыпается в кровати с местной проституткой (это, правда, совсем недавно было в рижском "Ревизоре" у Алвиса Херманиса, но кто того Херманиса видел?). Изумитесь тому, что вам захочется подпевать вдруг ностальгически звучащим полузабытым песням (этот тренд можно раскусить в недавнем "Лесе" Кирилла Серебренникова, ну так и МХТ от Театра Моссовета не за углом). А вот такого, чтобы Хлестаков Марью Антоновну фактически изнасиловал и чтобы Анна Андреевна в ванной (у Гоголя же написано: "...мы удалимся под сень струй") сама наклонилась тыльной частью к гостю и страстно постанывала в такт его толчкам на глазах у зрительного зала, не старайтесь вспомнить, наверняка столь похабного решения этой сцены вы не встречали.
И такого радикального решения немой сцены — тоже. Добчинский и Бобчинский, не выдержав обвинений, выхватывают пистолеты. В ответ прочие чиновники делают то же самое, и финал выглядит как патовая разборка банды, когда все вроде бы с оружием, но каждый на прицеле у другого. Тут-то и приходит весть о настоящем ревизоре. Впрочем, "Ревизор" тут вообще ни при чем. А коли вам мало этих описаний или вы очень хотите увидеть Гошу Куценко, отправляйтесь на спектакль. Только оставив свои наивные школьные представления о бессмертной комедии дома.