Уроки истории

С момента кончины минимализма прошло уже несколько лет. За это время дизайнеров немного покидало из стороны в сторону в поисках новых ориентиров и наконец вынесло на твердую землю. Генеральной линией ближайших лет объявлена "новая роскошь".

Не надо, однако, думать, что мебель теперь дружно покроется позолотой и вензелями. Дизайнеры активно запускают руки в копилку истории, но извлекают оттуда лишь идеи, а не готовые предметы. Роскошь в их интерпретации — это дворцовые интерьеры из диснеевского мультика. Доступно, ярко и современно.

Одним из первых вестников этого движения стал знаменитый Proust, придуманный Алессандро Мендини еще в 1978 году. Разлапистое кресло с расписанными вручную барочными завитушками из дерева и психоделической обивкой оказалось настолько популярным, что выпускается фабрикой Cappellini до сих пор. Точечный рисунок тоже вовсю живет своей отдельной жизнью — на одежде штопоров-человечков, созданных Мендини для Alessi.

Показательно, что к историческому наследию обращаются марки и люди, от которых меньше всего этого ждешь. Скажем, упомянутая фабрика Cappellini известна как одна из самых продвинутых и экстравагантных. Большинство моделей настолько странно, что их легче представить в музее современного искусства, чем дома. Меж тем в ее архиве не только кресло Proust, но и совместная коллекция с Полом Смитом 2002 года, богатая пространственными и временными ассоциациями. Например, кресло М3301 воспроизводит классический пасторальный пейзаж, а на шкаф М2052 нанесен принт, изображающий стол с позолоченными резными ножками и мраморной столешницей (причем только половину — чтобы получить целую картинку, нужно составить, как в пазле, два шкафа). В этом году Cappellini и вовсе разродилась целой коллекцией с говорящим названием New Antiques. Голландец Марсель Вандерс добавил к традиционным итальянским стульям и столам, выточенным из дерева, сиденья из тисненой кожи и столешницы из дымчатого стекла. Получилось вполне классично, но при этом весело и ненавязчиво. Присевшие в книксене столики и почти бестелесные диваны можно представить в интерьере любого стиля.

Другой вполне последовательный пропагандист классических реминисценций — голландский брэнд Moooi (арт-директором у него служит, кстати, тот же Вандерс). Тоже не самая обычная компания, в последние годы потеснившая Cappellini на пьедестале самых безумных и дизайнерских. При этом моделей, обыгрывающих классику, у Moooi не счесть. Самые знаменитые — кресло и люстра из серии Smoke (2002 год). С виду — привет из викторианской Англии, по сути — технологическое чудо. На фабрике, славящейся своей любовью к необычным материалам, придумали изготовить эти предметы из обожженной древесины, обработанной эпоксидной смолой. Жизнь таким вещам обеспечена чуть ли не вечная. Немало неожиданностей скрывает в себе и скромный старомодный светильник Kaipo (2001 год): основание у него не металлическое, как кажется, а стеклянное, и кроме прямых обязанностей по освещению пространства он занимается тем, что очищает воздух. Не обошла любимую тему фабрика и в этом году. Стол Two Tops, придуманный самим арт-директором, как водится, с секретом. Если откинуть верхнюю столешницу, он превратится в типичный секретер эпохи рококо, только вместо чернильницы и бумаги в потайном отделении можно хранить ноутбук. Комод Eek, названный по имени дизайнера Пита Еека, производит впечатление солидной дубовой вещи с классическим цветочным орнаментом, но верить глазам нельзя — комод сделан из стали с напылением. В зеркало Me?, очень напоминающие своих предков времен классицизма, лучше и вовсе не заглядывать. Естественной реакцией на увиденное в выпуклом стекле и в самом деле будет восклицание: "Я!?"

В последнее время классические формы начали мелькать и у знаменитого производителя пластиковой мебели Kartell. Это направление привнес в его коллекции "убийца дизайна" Филипп Старк. В данном случае расхожее определение абсолютно оправданно. Создав серию Ghost (изначально она была придумана для оформления отеля, но позже встала на поток), Старк выпотрошил классические образцы, оставив от пухлых и пышущих здоровьем стульев и кресел лишь бледные призраки. Charles, Louis и Victoria Ghost — это прозрачные или цветные модели из поликарбоната, повторяющие контуры мебели XVII-XVIII веков. Единственное излишество, которое позволил себе Старк, это разнообразные принты с человеческими лицами на спинках. Например, стулья Louis Ghost выпускаются с детскими мордашками и тревожными масками. Как и другие совместные проекты Kartell и дизайнера, "призраки" быстро стали популярными. Секрет прост: при относительно гуманной стоимости они тянут на произведения искусства и очень непривередливы в выборе окружения. Прозрачные пластиковые копии кресел Людовика XV не потеряются в современном интерьере и добавят свежую струю в музейное пространство, оформленное в стиле оригинала.

Старк не всегда так радикален. Если линия Ghost — это насмешка над прошлым, то стулья Bon и Peninsula — дань уважения. Конкретных прототипов нет. Как утверждает сам создатель, он обращался к "коллективной памяти" мебели. Бук с отделкой под красное дерево или вишню, кожа пони — никакого пластикового экстремизма, напротив, типичный "буржуазный шик". Обе модели, как это часто бывает со Старком, были созданы под конкретный интерьер (одноименных ресторана и отеля), но спустя некоторое время стали доступны и широкой общественности. Их выпускает принадлежащая дизайнеру марка xO.

Аккуратно, но без излишней робости обращается с прошлым старожил итальянского дизайна Zanotta. Она не стремится создать современный коктейль на основе классических ингредиентов, идея марки — адаптировать музейные экспонаты к нашей действительности. Диваны и стулья Barocco (2003 год) — роскошный и вполне серьезный пример барочного стиля, однако лишенный чуждой XXI веку вычурности и тяжеловесности. В отличие от оригинала такой диван функционален и прост в обращении: хромированные ножки и стальная рама надежны и долговечны, наполнитель из нейлона гипоаллергенен, съемный чехол из кожи или ткани можно почистить, а то и вовсе поменять. Новинка этого сезона, стол Bieder — почти дословная цитата из стиля бидермайер, однако тоже перепетая на новый лад: ножка не объемная и деревянная, а плоская и стальная, столешница же может быть выполнена в самых разных цветах. Другой стол, Dessouschic, идейно близок старковским призракам. Воспроизведя силуэт классического стола в плоскости и очистив его от излишеств, дизайнер Ноэ Лоуранс как бы обесплотил его, превратил из реального в иллюзорный. "Мой стол — это не предмет роскоши,— объясняет дизайнер,— а лишь намек на нее".

Кстати, прием, который использует Zanotta, весьма популярен среди производителей светильников. Превратить многоярусную хрустальную люстру с тысячей подвесок в ее демократичную имитацию, вырезанную из пластика, стекла или металла,— очень модная история. Примеры можно искать в последних коллекциях известных фирм: Ginetta у Slamp (дизайн Найджела Коатса), Millesedici у Solzi Luce, Anastasha у Terzani и т. д.

Впрочем, не все дизайнеры идут по пути упрощения классических прототипов. Вильям Савайа из Sawaya & Moroni не только не постеснялся откровенной роскоши барокко, но и усугубил ее, доведя до стадии китча. Его коллекция с говорящим названием Barock n`roll — это совершенно безумный коктейль из классических мотивов и примет ХХ века. Резное дерево и плексиглас, позолота и неоновые цвета, грифоны и строгая геометрия. Этому пиршеству цветов, материалов и орнаментов позавидовал бы сам Людовик XIV. Под свою коллекцию обычно немногословный Савайа подвел целую идеологическую базу: "Мои раскопки в прошлом не имеют привкуса ностальгии, не покрыты пылью времен и не побиты молью. Это абсолютно актуальные вещи, выражающие дух времени. В них нет искусственности постмодернизма, идеи приходят не от ума, а от сердца. Барокко — это не исторический период, не движение и не эстетическая тенденция. Это ощущение и способ интерпретации действительности через призму истории, о которой у каждого из нас свое представление".

Словом, несмотря на отличия в деталях и подходе, рецепт у всех один. Немного истории, чуток фантазии, изрядная доля современных технологий и материалов, смешать, но не взбалтывать — на выходе имеем нечто до боли знакомое, но свежее, бодрящее и идеально адаптированное к нашим условиям. Какая, в сущности, разница, откуда ноги растут? А если уж кто из тех, для кого все это делается, угадает родословную, то и вовсе хорошо. Садись, пять.