Беззастенчивый люкс

Блестящие, потребительские, беспринципные, охочие до удовольствий гедонистические 80-е годы ХХ столетия... За последние полвека только этот период сопоставим по масштабам с сегодняшним безоглядным увлечением роскошью. По масштабам — но не по смысловому наполнению. Ибо 80-е — последняя эпоха, учитывавшая при создании моды вкусы исключительно западного мира, и в этом состоит ее уникальность и особое пылкое очарование.

С падением Берлинской стены и развалом коммунистического лагеря рухнули границы, сдерживавшие пришествие модной индустрии на новые перспективные рынки, прежде всего российский. Кроме того, за последние 15 лет очень возросло и значение рынков Азии — кто из нас не знает о многочисленных толпах японцев и южнокорейцев, заполонивших парижские и миланские бутики самых престижных марок? Модные гиганты просто не могут позволить себе не учитывать интересов и вкусов столь крупного сегмента клиентуры. А Восток (включая Россию) — дело не только тонкое, но и яркое. Поэтому не стало особой неожиданностью падение на рубеже тысячелетий последних бастионов консерватизма и появление веселеньких расцветочек и ягодок в дизайне аксессуаров Louis Vuitton, голубой и розовой клеточки у Burberry, назначение ведущим дизайнером Hermes феерического Жан-Поля Готье.

В 80-е на полет фантазии модельеров еще не влияли новые реалии мира, которому только предстояло измениться, и понятие роскоши существовало в традиционно западном, незамутненно чистом виде. Стрелки барометра моды, чутко реагирующего на стабильность политической и экономической ситуации, в это десятилетие стремились к оптимистической отметке "ясно". Избрание в 1979 году Рональда Рейгана президентом США и приход правительства Маргарет Тэтчер на смену лейбористам в Англии со всей очевидностью возвестили о наступлении очередной эры консерватизма в западном мире. После молодежных бунтов 60-х и альтернативной культуры хиппи с ее отказом от богатства и власти люди вновь обретают вкус к большим деньгам и большим расходам. Воцаряется культ роскоши, упоительных развлечений и безудержных трат на себя, любимого.

Маятник моды качнулся вместе с общественным сознанием и сделал стиль этого десятилетия на удивление броским, ярким и блестящим. Долой скромность и сдержанность, полутона и недосказанность! Если ты носишь дорогую вещь престижной марки, то почему бы не возвестить об этом всему миру? Логомания овладевает воображением модельеров и сердцами их клиентов. Логотипы фирм появляются на одежде и аксессуарах, включая резинку трикотажных трусов Calvin Klein. Роскоши 80-х (по крайней мере, первой их половине) свойственно стремление к гиперболизации — объемные подкладные плечи, блеск и золото, пышные прически, слишком яркий румянец на скулах. Таковы неотъемлемые приметы образа уверенно заявляющей о себе женщины нового десятилетия.

Впрочем, начиналось оно с тенденций нежных и романтичных. В 1980 году "пиратская" коллекция Вивьен Вествуд стала популярной альтернативой уже выходящему в Британии из моды жесткому панк-стилю. Вествуд, сама долго бывшая его верным адептом, покорила сердца женщин долгожданным обилием белого цвета, панталонами с кружевом, блузами, словно вытащенными из старого сундука (кстати, историзм, в отличие от этнических увлечений 70-х, будет оставаться важным фактором моды на протяжении всех 80-х годов). Стиль, с энтузиазмом подхваченный и растиражированный другими дизайнерами, так и окрестили — "новые романтики".

Его успеху в немалой степени способствовала состоявшаяся в 1981-м свадьба леди Дианы Спенсер и принца Чарльза. Всеобщее умиление по поводу голубоглазой невесты в платье с огромным шлейфом, ее прекрасного принца в мундире, трогательных пажей, запряженной белыми лошадьми кареты и прочей романтической атрибутики королевской свадьбы положило начало превращению Дианы в культовую фигуру и модную икону 80-х. Помогло оно и росту популярности британских дизайнеров, вещи которых Диана из соображений политкорректности должна была носить. Молодая принцесса с модельными пропорциями, неотразимым обаянием и врожденным чувством стиля стала примером для подражания и обязательным персонажем светской хроники модных журналов. Ну а когда в семействе принца и принцессы Уэльских начались нелады, весь мир, затаив дыхание, следил за захватывающими перипетиями мыльной оперы, разворачивавшейся в декорациях королевского дворца.

Настоящие мыльные оперы, которые в то время шли по американскому телевидению, и их персонажи были не меньшими властителями дум и выразителями стиля эпохи. В сериалах "Даллас" и "Династия" интрига крутилась вокруг богатства, власти и денег — трех великих тем 80-х. Созданные Норманом Миллером пышные туалеты положительной блондинки Кристал и ее вечной соперницы, крайне отрицательной брюнетки Алексис из "Династии" казались миллионам американок воплощением роскоши и шика. Исполнительница роли злодейки Алексис актриса Джоан Коллинз сама настолько прикипела душой к гламурному стилю Миллера, что заказала у него лиловое платье для своей очередной свадьбы в 2002 году.

В области моды был на американском континенте и другой пример для подражания — первая леди Нэнси Рейган. Ее безупречную ухоженность, элегантность, смелое пристрастие к яркому цвету, особенно красному, к дизайнерской одежде (прежде всего от Adolfo и Galanos) не уставали восхвалять глянцевые журналы. Женщинам же импонировало то, что Нэнси в своем далеко не юном возрасте удается сохранить привлекательность, дающую ей возможность считаться образцом стиля. Возрастные ролевые модели приобретают в этот период особую важность. Многочисленное и платежеспособное поколение baby-boomers, родившихся после войны, достигло зрелости и приближалось к вершинам карьеры и процветания. В 70-е они бунтовали и любили одеваться как хиппи, в 80-е стремились пожинать плоды успеха и не останавливаться на достигнутом.

Не отставали от старших и яппи. Аполитичное поколение, нацеленное на жесткую конкурентную борьбу за место под солнцем, стремится и одеваться соответственно. Power suit — "властный костюм" становится униформой молодых карьеристов и карьеристок. Для женщин это сильно приталенный пиджак с широкими плечами и короткой юбкой или заимствованный из мужского гардероба брючный костюм. Акцентированные плечи помогают все чаще занимающим руководящие посты дамам чувствовать себя уверенно в традиционно мужском окружении за столом переговоров.

Особым спросом начинают пользоваться костюмы итальянских дизайнеров, прежде всего Джорджо Армани, которому итальянская мода немало обязана своим успехом в 80-е. Классический деловой костюм от Армани был скроен просто и элегантно и идеально сидел на фигуре, не лишая ее женственности. Об успехах другого итальянца, Нино Черрути, свидетельствует частое появление одежды его марки в фильмах — их было более 60. Костюмы Cerruti в фильме "Уолл-стрит" считаются воплощением честолюбивых устремлений эпохи.

Утрированно широкие плечи и осиная талия были характерны и для силуэта платьев и костюмов очень популярных в 80-е Клода Монтана и Тьерри Мюглера. Правда, их модели относятся скорее к области агрессивно-сексуального направления в моде. В одежде из латекса и винила от Тьерри Мюглера, коллекции которого демонстрируют звезды, женщина порой выглядела "строгой госпожой" из смелых эротических фантазий. Жакеты Клода Монтана с огромными шалевыми воротниками и подчеркнутой талией следовало носить с очень короткой юбкой и непременными высокими каблуками. Шились они зачастую из тончайшей белой кожи с золотом, в духе присущей 80-м тяги к вычурной роскоши, или из черной кожи с металлическими украшениями.

Вообще, черный цвет после лоскутной пестроты 70-х снова начинает играть в моде важную роль. В усмирение буйства цветовой палитры внесли свою лепту японские дизайнеры, показы которых проходят в Париже: Йоджи Ямамото, Иссеи Мияке, Реи Кавакубо. В коллекции Comme des Garcons Реи Кавакубо сознательно закутывает женское тело, вместо того чтобы его демонстрировать. Стиль японцев освежающе радикален и предназначен для женщины, которая стремится продемонстрировать свою личную и финансовую независимость. Но оценить его пока способны лишь избранные, так как он полностью выпадает из концепции роскоши 80-х. Если нейтральные тона коллекций японских модельеров помогают до некоторой степени приглушить яркость повседневной одежды и делового костюма, то до принятия общественным сознанием идей деконструктивизма еще ох как далеко. Понадобятся усилия антверпенской шестерки, которая появляется на модной сцене в те же 80-е годы и принимает знамя авангарда из рук японцев, чтобы концепция нефункциональной, недекоративной и не льстящей фигуре одежды перестала вызывать шок.

Как можно скрывать фигуру, работе над которой посвящается столько времени и сил? Культ тела пышно расцветает в пронизанные духом нарциссизма 80-е, причем речь идет уже не столько о хорошей спортивной форме, сколько о создании совершенных пропорций. Тонкая талия, стройные бедра и впечатляющая грудь — таков идеал эпохи. Для этого женщины изнуряют себя в спортзале, приглашают личного тренера и прибегают к услугам пластического хирурга. В США использование пластической хирургии возросло в 80-е на 63%. А когда желанный идеал достигнут, результат следует незамедлительно продемонстрировать окружающим.

Это легче всего сделать с помощью моделей дизайнера из Туниса Азедина Алайя, непревзойденного мастера одежды для обольщения. Его не зря называют скульптором моды: он как никто умеет "вылепить" тело из ткани с добавкой лайкры, дающей эффект корсета. Платья тунисца облегают тело как вторая кожа, еще и за счет спиралевидных швов, на которые его вдохновили модели великой парижанки Мадлен Вионне, прожившей 99 лет и достигшей апогея славы в 30-е. Откровенная сексуальность туалетов Азедина Алайя идеально соответствует вкусам эпохи; его творения с удовольствием носят обладательницы совершенных фигур — супермодели и поп-звезды Грейс Джонс и Тина Тернер.

Другая поп-дива, Мадонна, в этот период активно использует марку Versace. Джанни Версаче, ставший одним из лидеров мировой моды, к 1985 году открыл 70 собственных бутиков по всему миру. Красочно-экстравагантные, демонстративно эротичные модели Versace, в которых кожа соединяется с шелком, кружевом и денимом, завоевывают все новых поклонниц. Одной из причин успеха итальянского модельера были его яркие дефиле. Он платит моделям огромные деньги за эксклюзивное участие только в его показах. Версаче, несомненно, приложил руку к созданию в 80-е культа супермоделей. Эти девушки стали кумирами десятилетия и интересовали публику больше, чем продукт, который должны были продавать. Их красота, многочисленные поклонники, баснословные гонорары и скандальные выходки заполняют страницы газет и журналов и служат поводом для неослабевающего интереса и восхищения. Красивые, богатые, знаменитые, великолепно одетые — настоящий символ помешанных на роскоши 80-х.

Еще одним ведущим дизайнером десятилетия, работающим, как и Версаче, в стиле необарокко, становится неистощимый выдумщик Кристиан Лакруа. Оргия красок, узоров и тканей, с панковской дерзостью смешанных в невообразимое целое, делают его любимцем молодой части потребителей высокой моды. Дутые юбки-пуфы, юбки фру-фру, огромные шляпы-колеса и другие изобретения талантливого арлезианца Лакруа спасает от вульгарности изрядная доля юмора. Впрочем, точно ли изобретения? Кутюрье сам говорит, что в каждой его модели прослеживаются исторические корни и что он ничего не придумывает. Фантастические, чрезмерные туалеты Лакруа становятся тем самым элементом, которого только и недостает женщине 80-х, чтобы со всем пылом окунуться в разгульную ночную жизнь.

Однако возможности быть богатой и пышной и при этом соблюдать чувство меры у моды 80-х никто не отнимал. Это понимают французские модные дома с устоявшейся репутацией. Ив Сен-Лоран продолжает демонстрировать это своим творчеством. Недаром "гений столетия", как его называла легендарный главный редактор Vogue Диана Вриланд, в 1983-1984 годах первым из дизайнеров при жизни удостоился ретроспективной выставки в Институте костюма нью-йоркского музея "Метрополитен". В доме Dior вплоть до 1989 года продолжается эпоха элегантного и изысканного Марка Боана, тактично обогащающего классические традиции новыми веяниями. Не стоит забывать, что Боан был ведущим дизайнером Dior на протяжении 29 лет, дольше, чем кто-либо из занимавших этот пост,— факт весьма красноречивый. Карлу Лагерфельду, возглавившему в 1983 году дом Chanel, удалось возродить некогда великую марку, пришедшую в упадок после смерти Коко Шанель в 1971 году. Особенной популярностью Chanel начинает пользоваться у американок, которые с удовольствием приобретают вечерние платья, созданные Лагерфельдом, и щедро украшенные логотипами аксессуары.

Праздник жизни продолжается до середины 80-х, когда Всемирная организация здравоохранения официально объявила о начале эпидемии СПИДа. Настроение в обществе становится значительно более сдержанным, западный мир напуган. Откровенному промискуитету, ставшему нормой жизни, и безудержному гедонизму приходит конец. Это не могло не отразиться на модных тенденциях — мода становится менее агрессивной и эротичной. Последовавший в 1987 году биржевой крах окончательно подвел итог под эпохой пышных и вычурных 80-х. В конце десятилетия цех модельеров находится в глубоком кризисе. Только пройдя через минимализм и гранж 90-х, творцы моды и их клиенты на рубеже тысячелетий вновь обретут вкус к роскоши и откроют очередную эру потребительского бума. Но это уже совсем другая история.