В Государственном центре современного искусства открылась выставка "Тридцать лет голландского видеоарта". Перед тем как добраться до Москвы, передвижная выставка, подготовленная Нидерландским институтом медиаискусства, побывала в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Красноярске и Санкт-Петербурге. В том, что для видеоискусства не существует пространственных границ, убедилась ИРИНА Ъ-КУЛИК.
Проект "Тридцать лет голландского видеоарта" был задуман в 2003 году, когда Нидерландский институт медиаискусств Montevideo/Time Based Art отметил двадцатипятилетний юбилей. Дату решили округлить до возраста самой старой работы из собрания Montevideo. Впрочем, самому "древнему" видео из представленных на выставке и того больше: оно было сделано в 1971 году. На заре видеоарта, в минималистские 1970-е, было достаточно просто подышать в камеру — так, чтобы осевшая на объективе дымка скрыла лицо художника, как это происходит в видео Маринуса Бузема "Дышать на экран".
Документация перформансов — один из первоистоков видеоарта. Одна из самых известных видеолент на выставке — "Взаимодействие в пространстве" признанных классиков жанра Марины Абрамович и Улая. Камера запечатлела не только одержимый, неумолимо ускоряющийся бег сталкивающихся друг с другом художников, но и непреднамеренный жест Улая, схватившего свою партнершу за руку, чтобы удержать ее от падения. Пионеры видеоискусства не только снимали собственные акции — среди исторических раритетов есть и абстрактные опусы вроде "Муара" Ливинуса и Йепа ван де Бундта 1975 года, состоящего из психоделических разноцветных вспышек экрана.
За тридцать с лишним лет своей истории видеоарт породил множество самых разных жанров — от публицистики до видеотанца, от дневниковых home video до оснащенных впечатляющими спецэффектами видеоопер — и стал одним из самых распространенных форматов современного искусства. Но до сих пор не вполне понятно, как же располагать в выставочном пространстве это искусство, основанное на времени. Включающая сорок с лишним произведений ретроспектива "Тридцать лет голландского видеоарта" по идее должна была бы занимать не только огромные выставочные площади, но и многие часы зрительского времени. К тому же видео находится как бы на границе публичного и приватного, реального и виртуального пространства. И никто не знает, должны ли зрители свободно фланировать по залам, рассматривая не только произведения, но и друг друга, как подобает на обычных выставках, или полностью переноситься в заэкранное пространство, как это происходит в оцепенении погруженного в темноту кинозала, произвольно выбирать время, которое можно потратить на просмотр каждого произведения, или принимать ту длительность, которую предлагает художник.
Кураторы выставки голландского видеоарта придумали весьма остроумное решение, разместив всю коллекцию в памяти компьютера и предоставив зрителям возможность смотреть ее на мониторах, пользуясь перемоткой и по собственному усмотрению выбирая фильмы из каталога — по годам создания, по именам художников или по тематическим разделам: "Регистрация" (сюда входит документация перформансов), "Медиаспецифика" (исследование художественных возможностей самого видео), "Нарратив" (все формы видеофикшн) и "Средства массовой коммуникации" (деконструкция языка телевидения). В результате выставка в ГЦСИ напоминает что-то вроде интернет-кафе, да и сама модель полуприватного, полупубличного пространства, заданная интернетом, как оказалось, идеально подходит для видеоарта.
Есть в ГЦСИ и несколько видеоинсталляций, существующих не на мониторе, а в реальном пространстве выставки. Но и они оказываются этакими ловушками, затягивающими зрителя в альтернативное временное измерение. Йероен Койманс просто запускает видеозапись в обратную строну — и фабричная труба, вместо того чтобы выпускать клубы дыма, начинает хищно пожирать облака. Еще более опасной выглядит интерактивная работа Билла Спинховена "Это все про время", сделанная при помощи компьютерной программы под названием Time Scretcher. Она превращает в призрак каждого, кто имел неосторожность оказаться перед камерой. На большом экране зрители видят свои изображения в прямом времени — и то одна, то другая фигура вдруг замедляет движение, медленно растягивается, превращается в полупрозрачную эктоплазму и растекается в воздухе, расплющиваясь в толще четвертого измерения.