выставка абстракция
В Русском музее открылась очередная выставка из цикла "Возвращение": из фондов достали скульптуру, графику и живопись Владимира Издебского (1882-1965), куратора легендарных салонов, который (вследствие эмиграции) на родине как художник был практически не известен. В начале 1990-х его дочь и наследница Галина Издебская-Причард подарила все, что осталось от отца, а это около 200 работ, Русскому музею. Два года назад в Москве показали кое-что из этого дара вместе с живописью русского авангарда, выставлявшейся в салонах. Теперь дошла очередь до большой персональной выставки их организатора. Рассказывает АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Одессит Владимир Издебский явно был человек с характером. Взять те же "международные салоны" — две выставки западных и русских авангардистов (1909-1911), за устройство которых его теперь почитают Дягилевым от живописи и включают в любую историю русского модернизма. Со всех сторон плюются, смеются, почтеннейшая публика пририсовывает усы на портретах. Патриарх передвижничества Илья Ефимович Репин хамит, обзывает сволочью, в "Биржевых ведомостях" обличает: "Здесь нас ожидал целый ад цинизма западных бездарностей — хулиганов, саврасов без узды, на полной свободе выкидывающих курбеты красками на холстах. Все эти мазилы, прежде всего, лентяи и холодные скопцы в искусстве". А Издебскому все нипочем: везет своих "скопцов-саврасов" из Одессы в Киев, а оттуда в Петербург и Ригу, а потом еще раз Одесса, Николаев, Херсон. Устраивает лекции, лично просвещает зрителя в туманнейших, но пламенных статьях. По составу выставки были весьма пестры — от академиста Исаака Бродского до бузотеров Бурлюков. Однако помнят салоны за самых отпетых "мазил" — "бубнововалетовцев" и "русских мюнхенцев", показанных вместе с Анри Матиссом, Жоржем Браком, Пьером Боннаром, Жоржем Руо, Джакомо Балла, Анри Ле Фоконье и другими. Помнят за то, что Издебский открыл Василия Кандинского: мало того что показал шестьдесят с лишним работ, так еще и его программную статью "Содержание и форма" в каталоге второго, 1911 года, салона опубликовал. Образцовый куратор лично отбирал в Париже фовистов и кубистов, в Риме — футуристов, в Мюнхене — Габриэлу Мюнтер и Альфреда Кубина.
Скульптору Издебскому вообще не сиделось на месте. Время было уж больно интересное: в рассуждении, чему бы поучиться, переезжал из Мюнхена в Париж, очаровывался Роденом и Кандинским, по пути — в Женеве — вступил в партию эсеров, но революцию решил делать художественными средствами — в виде салонов. Впрочем, когда грянула революция февральская, поспешил с семьей из Парижа в Петроград, а потом, разобравшись, что к чему, еле ноги обратно унес. В Париже по финансовым соображениям с искусством пришлось временно завязать и с 1925 года пробавляться дизайном. Так что к скульптуре Издебский вернулся только в начале 1940-х в Нью-Йорке, куда уехал после оккупации Франции нацистами.
Проблема в том, что первый, русско-французский период Владимира Издебского известен только по редким фотографиям: в эмигрантских мытарствах свое раннее творчество он порастерял, все оно то ли погибло, то ли прячется по мелким музеям и частным собраниям как творения "неизвестного художника". Поэтому нынешняя выставка состоит из американских работ 1940-1960-х годов, сделанных Издебским в очень преклонном возрасте, можно сказать на пенсии. Впрочем, судя по полуабстрактным гипсовым скульптурам (на перевод в бронзу у автора средств не было, отливом по его моделям занялись только сейчас в Русском музее) и совсем абстрактным картинам, пенсионер сохранил прекрасную память и отличное зрение. Память о "русских парижанах", особенно о Жаке Липшице и Осипе Цадкине, о конструкциях Антона Певзнера и Наума Габо, о стилизациях art deco, о ранних, виденных где-нибудь в Париже, а может, уже в Нью-Йорке Альберто Джакометти и Генри Муре. Что же касается зрения, только диву даешься, как это семидесятилетний человек, воспитанный на европейцах, смог в конце 1950-х так легко перейти на язык американского абстрактного экспрессионизма: в гипсовых загогулинах есть что-то от скульптуры Дэвида Смита, в рисунках и полотнах с "набрызганной" краской — от дриппинга Джексона Поллока, а большие черно-белые холсты выглядят чистым Францем Кляйном. С Кляйном и другими живописцами круга абстрактных экспрессионистов Издебский, кстати, выставился в 1955 году, правда, критика его почти не заметила. Конечно, назвать Владимира Издебского большим художником никак нельзя: такого вяловатого, бесхарактерного и подражательного модернизма хватает в любом музее современного искусства. Однако в данном случае ценно не качество, а бескорыстная готовность вплоть до самой смерти быть если не в авангарде, то с авангардом.