Чем болели наши далекие предки? Как лечились и выхаживали больных? Как решали, кого надо лечить, а кого не обязательно? Как ученые об этом узнают? Кто здоровее — мы или они? Они выжили вопреки многим трудностям — а у нас есть шансы? Об этом разговор с академиком Александрой Бужиловой, директором института и Музея антропологии МГУ.
Александра Бужилова
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
Александра Бужилова
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
— Александра Петровна, сейчас главными причинами смертности людей стали сердечно-сосудистые и онкологические заболевания. А что известно о болезнях, которыми страдали наши далекие предки? Каким самым ранним временем датирована эта информация?
— Для ответа на этот вопрос существует целая наука — палеопатология, изучающая болезни древних людей. Она занимается разными вопросами, связанными с заболеваниями в древности, и в том числе пытается обнаружить древнейшие примеры того или иного заболевания, но вовсе не из-за любопытства (или не только из-за него), а пытаясь реконструировать условия жизни людей в далекие эпохи.
Например, еще несколько лет назад ученым казалось, что одна из форм костного туберкулеза была характерна только для Homo sapiens. Древнейшие случаи были связаны с периодом перехода человечества к оседлому образу жизни несколько тысяч лет назад. Человек приручил животных, обзавелся постоянным жильем, научился выращивать культурные растения, но вместе с новыми преференциями получил и новые заболевания.
Считалось, что туберкулез стал болезнью человека, потому что он заразился от больных животных, с которыми находился в тесном контакте, ухаживая за ними. Однако сегодня мы знаем пример возможного туберкулезного менингита, который был идентифицирован на останках Homo erectus, жившего на территории современной Турции примерно 500 тыс. лет назад. Генетики подтверждают, что человеческая форма возбудителя туберкулеза древнее, чем микобактерии зоонозной природы. Не исключено, что, приручая животных в эпоху неолита, человек заразил его туберкулезом.
О человеке говорят кости
— А что можно сказать о древних травмах?
— Их исследовать намного проще, чем другие заболевания, поскольку они дифференцируются на костях. Если говорить о смертельных травмах, то палеопатологам известен, например, случай древностью около 2,5–2,8 млн лет. Это череп ребенка австралопитека, ставшего добычей крупной птицы, унесшей его, по-видимому, к себе в гнездо. Конечно, люди, как и животные, болели всегда — это один из биологических механизмов развития вида.
— Наверняка у древних случались острые пищевые отравления — вопросы продовольственной безопасности тогда никто не поднимал. Вы находите следы таких болезней?
— Нет, следы острых пищевых отравлений не сохраняются в костях, только в мягких тканях. Если человека длительно и понемногу травить каким-то ядом, например мышьяком, то он может проникать в кости через кровоток. Но это скорее работа палеокриминалиста. Я лично с такими находками не сталкивалась, хотя не исключаю такой возможности.
— Каким образом палеонтологи узнают о причинах болезней древних людей?
— Палеопатологам основным источником информации о древних болезнях служат костные останки. Иногда в поле их зрения попадают мумифицированные останки древних людей (не только из Египта, но и с территории Европы и Азии). К сожалению, дифференцировать все известные на сегодня заболевания практически невозможно, так как перед исследователями только останки, а не живые люди. Ткани и органы, как мы понимаем, практически не сохраняются, а кости дают неполную информацию о том, чем болел, от чего умер и вообще каким был этот человек.
Но все же этот материал дает возможности для оценки травм скелета, болезней опорно-двигательной системы, обмена веществ, некоторых инфекций и даже новообразований — опухолей как доброкачественной, так и злокачественной природы. Практически всегда можно оценить состояние зубной системы, причем зафиксировать не только такие известные современному человеку болезни, как кариес и абсцесс, но и некоторые редкие зубные аномалии.
— О чем это может рассказать?
— Наличие таких редких морфологических вариантов может быть индикатором родства древних людей для специалистов, реконструирующих различные социальные аспекты жизни в древности. Сегодня вопросами родства древних людей занимаются и палеогенетики, которые прочно входят в исследовательское поле палеоантропологии, помогая решать задачи, связанные с происхождением и биологической историей древних популяций.
Правда, генетические подходы не дают возможности оценить причину смерти человека. Палеопатологи, изучая останки, проводят индивидуальную экспертизу. Успешность оценки пола, возраста, причин смерти, каких-то физических особенностей лица и тела — это сложная задача, но в некоторых случаях весьма разрешимая. Нередко ограничения начинаются с сохранности скелета. Если от индивидуума сохранилось несколько зубов или фрагмент кости, то тут мало что можно сказать, используя морфологические методы, а вот генетические методы при хорошей сохранности органической части позволяют дать оценку пола, принадлежность к какой-то популяции, а в некоторых случаях информацию о патологиях.
— Выходит, генетические методы нельзя назвать универсальными?
— Нет. В нашем музее находится реконструкция мальчика-неандертальца, для определения пола которого использовали пептидомный анализ эмали зуба, который разработали ученые из нашего института совместно с сотрудниками Института биоорганической химии. Останки этого мальчика восьми-девяти лет были найдены в пещере Тишик-Таш на территории современного Узбекистана. Это первая находка останков неандертальца за пределами Европы — раньше считалось, что в Азии они не обитали.
Так вот, поскольку останки сохранились плохо, генетики не смогли определить пол ребенка, а наш метод оказался эффективным. Определив пол, антропологи смогли реконструировать его облик.
Оценивая древние заболевания, палеопатологи традиционно применяют классические морфологические методы, используют рентген и компьютерную томографию. Иногда есть возможность применить гистологический или микробиологический метод. Все зависит от критериев диагностики заболевания и состояния изучаемого объекта, его сохранности.
Так что сегодня нет смены методов или отказа от какой-то науки вследствие ее «архаичности». Для каждой ситуации хороши определенные научные подходы и методы, поэтому сегодня и формируются междисциплинарные проекты, в которых ученые сообща решают научные задачи.
Очень дорогие чума и гепатит
— Но какие принципиально новые возможности привнесла в ваши исследования генетика?
— Безусловно, современная генетика обладает большими возможностями, инновационными методами, но у нее, как и у любой другой науки, есть свои ограничения. Например, если исследуемый образец не сохранил нужного объема органики для анализа ДНК, палеогенетики не имеют возможности провести полногеномное исследование и проанализировать наличие тех или иных заболеваний. Только полногеномный генетический анализ позволяет выявить наличие вирусной, бактериальной инфекции или какой-либо наследуемой мутации, дисфункции физиологической реакции, некоторых наследственных заболеваний, что недоступно классическому палеопатологу в силу объективных обстоятельств — такие заболевания не оставляют «следов» на скелете.
За счет генетического метода возможности диагностики древних образцов существенно расширились. Мы получаем довольно широкий спектр информации о болезнях, которые раньше были недоступны палеопатологии,— это, например, вирусные инфекции, некоторые орфанные заболевания, болезни, связанные с накоплением определенных генных мутаций. Кроме того, для палеопатологов генетические методы — это еще один независимый источник для подтверждения предполагаемого диагноза, который специалист получает морфологическими методами.
— Такие исследования стали для антропологов рутинной практикой или это все еще экзотика?
— К сожалению, полногеномные палеопатологические исследования все еще большая редкость из-за необходимости вкладывать огромные средства. Например, изучение вспышек доисторической чумы, которые случались до эры письменных свидетельств,— это случайные, единичные проекты, этим занимаются буквально три-четыре лаборатории в мире.
Недавно вышла статья, посвященная анализу появления гепатита B в популяциях первых оседлых обществ, и этому результату мы обязаны международному коллективу археологов, антропологов, палеопатологов и генетиков, которые провели масштабное исследование, изучая образцы с территории Западной и Восточной Европы.
Большой интерес вызывают работы наших зарубежных коллег, изучающих генетическое разнообразие возбудителей хеликобактериоза, печально известной Helicobacter pylori, бактерии, живущей в желудке. Заболевание, которое она вызывает, характерно и для сегодняшнего дня: когда нам делают банальную гастроскопию, обязательно берут пробу на наличие этой бактерии. А можно и кровь сдать, чтобы ее выявить.
Так вот, благодаря генетикам мы знаем, что есть географические вариации этого возбудителя. Изучая этого возбудителя на древних останках, генетики могут подсказать, где именно человек подхватил эту «гадость», а значит, и в каких отдаленных местах он побывал.
Помните знаменитую находку в Итальянских Альпах древнего охотника Этци (Iceman Otzi), погибшего высоко в горах примерно в четвертом тысячелетии до нашей эры? Ученые, применив различные методы, узнали не только его предполагаемый возраст, вес и длину тела, что он ел, в каком именно регионе Альп проживал, но и сформировали его персональную «историю болезни» — описаны определенные травмы (в том числе смертельная травма), хеликобактериоз (выделен возбудитель, характерный для Европы), артриты некоторых суставов, поражение легких от дыма, паразитоз и многое другое.
Раньше до рака не доживали
Александра Бужилова
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
Александра Бужилова
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
— Как бы сказали сегодня врачи, коморбидный был пациент. Чем в целом отличаются болезни древних от болезней современных людей?
— В исторических источниках и древнейших медицинских трактатах мы встречаем описание практически одних и тех же недугов в разные эпохи существования человечества. Палеопатологические исследования (а нашей науке уже более 150 лет) подтверждают эту тенденцию.
Вопрос в другом: не исключено, что для каждой эпохи или для определенных социально-экономических слоев общества был присущ определенный набор наиболее часто встречающихся заболеваний, и это объясняется наличием характерных групп риска. Для нашего времени — это переедание, малоподвижный образ жизни (вот поэтому и лидируют сердечно-сосудистые заболевания и нарушения обмена веществ), а высокая плотность населения способствует острым вспышкам инфекций сезонного характера или «привозных».
Онкологические заболевания, которые сегодня превалируют в обществе, во многом связаны с увеличением продолжительности жизни человека. Появилось даже выражение «дожить до своего рака». Наши далекие предки, как правило, дожить до него не имели возможности.
Древние люди — это представители разных цивилизаций и разных социально-экономических формаций. У охотников-собирателей каменного века, по-видимому, были наиболее характерными в списке болезней травмы, редкие или острые инфекции, паразитозы, болезни опорно-двигательной системы.
У кочевников — болезни опорно-двигательной системы, паразитозы, зоонозы (например, чума), возможно, нарушения обмена веществ, сезонные авитаминозы и так далее. У земледельцев добавляются болезни зубов, инфекции, цинга, пищевые отравления и многое другое. В античное время в западных городах появляется проказа, туберкулез и другие инфекции. В более позднее время — сифилис. Как понимаете, люди могли болеть чем угодно в разные времена и, обладая разными возможностями для комфорта, демонстрировать специфический набор заболеваний. Но спектр заболеваний всегда был более или менее одинаковым для человечества в целом.
— Как лечились наши предки? Что нам известно о способах древнего врачевания и как мы об этом узнаем?
— Для античного времени сохранились письменные источники (не только европейские, но и индийские и китайские), в которых довольно подробно описываются способы лечения разных недугов. Многие их них кажутся нелепыми современному человеку, но часть вполне понятна и принимается.
Например, совет античного врача давать обильное питье и покой, сон человеку с острой лихорадкой. В палеопатологии описываются случаи медицинского лечения травм — совмещение отломков кости, операции трепанирования головы. Отмечу, что число успешных трепанаций, когда пациент не умирал во время операции, в каменном и бронзовом веке выше, чем в Средневековье.
Мы не исключаем, что охотники и скотоводы-кочевники могли обладать практическими навыками довольно сложных даже по нынешним временам оперативных вмешательств. Некоторые из них делали успешные операции своим соплеменникам, когда люди выздоравливали и жили дальше.
— Но почему они не погибали от осложнений неспецифическими инфекциями, ведь антибиотиками в те далекие времена не умели пользоваться?
— Этот вопрос остается открытым. Но, по данным этнографии, нам известно, что лекари весьма успешно пользовались лекарственными травами и умели снимать воспалительные процессы. Вспоминается еще более далекий от истории нашего биологического вида пример. Изучая состав зубного камня у неандертальцев, специалисты выявили наличие остатков лекарственных трав, например ромашки и шалфея.
Три непонятных трупа
— А что с послеоперационным уходом? Находят ли антропологи свидетельства заботы о ближнем, когда они ухаживали за больными? А свидетельства жестокости, когда они убивали здоровых людей из каких-либо соображений? И что, интересно, встречается чаще?
— Люди, как и сегодня, могли быть агрессивно настроены или миролюбивы. На лекциях своим студентам я часто привожу пример истории жизни неандертальца из пещер Загроса (современный Иран). В подростковом возрасте с ним случилась беда, и его правая рука оказалась парализованной, перестала расти. Он остался инвалидом, но дожил до весьма преклонных лет. Как это могло случиться, ведь он не мог быть охотником и добывать себе пищу? Вероятно, его соплеменники нашли возможность опекать его и поддерживать. Но есть антропологические находки, вызывающие массу вопросов, на которые ответить мы пока не в состоянии.
С эпох каменного века мы отмечаем различные бытовые травмы, которые могут случиться с каждым, и травмы как следствие социальных конфликтов. Есть находки, отражающие какие-то сложные обряды. Подобрать к ним ключик, объяснить семантику обряда практически невозможно.
Например, около 30 тыс. лет назад на территории Южной Моравии (Чехия) было совершено совместное погребение в одной могиле трех молодых людей без очевидных признаков смертельных травм. Почему они захоронены вместе, мы не знаем. Палеопатология не может дать ответ, от чего они погибли.
Примерно в это же время, в эпоху палеолита у ручья Сунгирь, расположенного недалеко от современного города Владимира, были захоронены в одной могиле два мальчика и рядом с ними в другой могиле — мужчина. Эти захоронения не имеют аналогий по богатству инвентаря и убранству погребенных.
Мы знаем, что мужчина погиб насильственной смертью. Обнаружена травма головы, несовместимая с жизнью, и у него, вероятно, была глубокая резаная рана в основании шеи. Что случилось с двумя мальчиками, нам неизвестно. По данным палеогенетики, мы знаем, что все погребенные не близкие родственники, представляют разные кланы, но почему-то захоронены вместе.
Являются ли эти погребения каменного века результатом ритуальных убийств — мы не знаем. Можно ли эти примеры расценивать как свидетельства жестокости соплеменников? Не знаю. Возможно, в будущем у следующих поколений ученых появятся ответы и на эти вопросы.
— Кто здоровее — наши далекие предки или мы? В чем их сила и слабость? А наша?
— Наши далекие предки жили в состоянии естественного отбора: больной человек был не способен себя прокормить — он, как правило, выбывал. Иногда сообщество могло взять на себя труд заботиться о таком инвалиде, если была такая возможность. Как отмечают социальные антропологи, даже распределение пищи шло по степени важности и «нужности» члена общества. Каждому давали по его статусу. Слабые и больные получали еду в последнюю очередь.
Времена менялись, человечество стало жить в более комфортных условиях. Появились институты помощи больным и немощным. Однако любой может сказать, что даже в сегодняшних реалиях этой помощи недостаточно.
Если сравнить наше время и те далекие времена, то сегодня людей с плохим состоянием здоровья больше, чем, вероятно, было в древности. Но не потому, что они не болели, а потому, что их не лечили или лечили недостаточно хорошо. Они умирали значительно раньше нас.
Да и болели они чаще всего, как вы понимаете, другими болезнями, чем сегодняшнее человечество. Наш образ жизни сильно различается. Так что сравнивать нашу жизнь и ту, что была в древности, малопродуктивно.
— И все же чему мы могли бы у них поучиться, чтобы жить дольше и лучше?
— История наших далеких предков многому может научить: терпимости, сопереживанию, умению бороться с трудностями и нежеланию лениться. Трудно учиться на чужом опыте, каждый проходит через свои ошибки. Но, оглядываясь назад, мы видим таких же людей, как мы. Истории их жизни ясно показывают, что трудности можно преодолеть в социуме. Значит, надо учиться эмпатии и стремиться к эгалитарным отношениям в обществе. Все вместе это способствует улучшению качества жизни и ее продолжительности. Не зря антропологи отмечают, что есть отдельные долгожители (90+ лет), а есть популяции долгожителей, где ценят уважение, сопереживание и доброту. Мне кажется, если мы будем следовать такому образу жизни, уйдут и проблемы, связанные с перееданием и гиподинамией.