Как известно, Прокуратура СССР возбудила уголовные дела против участников хунты. Между тем сам генеральный прокурор СССР Николай Трубин, оказавшийся во время путча на Кубе, 19 августа, по сообщению кубинского информационного агентства Prensa Latina, сделал там на пресс-конференции следующее заявление: "Меры, принятые Государственным комитетом по чрезвычайному положению, являются полностью законными и имеют целью спасти нацональную экономику". Предпринятые ГКЧП действия, по его словам, "были направлены на укрепление юридического порядка и законности — обязательные условия для достижения нынешних демократических идеалов".
Интересно, что, вернувшись уже после путча в Москву, Николай Трубин не опротестовал решения Прокуратуры СССР о возбуждении уголовных дел против "спасителей национальной экономики" "полностью законными" мерами.
Сама Прокуратура СССР, надо отдать ей справедливость, тоже не сразу бросилась на защиту социалистической законности. Никаких попыток дать официальную правовую оценку действиям ГКЧП, как признал сотрудник пресс-службы Прокуратуры СССР Александр Григорьев, предпринято не было. Он, впрочем, объяснил это тем, что для вынесения решения о возбуждении уголовного дела законом отпускается срок в 10 дней с момента поступления информации о предположительном преступлении (хунта же, вот незадача, пробыла у власти только два с половиной дня). Однако, как удалось выяснить, распоряжения ГКЧП в течение всего времени его функционирования воспринимались Прокуратурой не как материалы для возбуждения уголовного дела, а как официальные сообщения руководства. Уголовные дела возбуждены только после того, как гэкачеписты были названы преступниками по советскому телевидению. Заговорщики, впрочем, тоже хороши — сами же присылали на себя компромат в Прокуратуру.