В газете "Коммерсантъ" (от 29 марта 2005 г.) депутат Госдумы А. Чуев (от фракции "Родина") выразил удовлетворение, что Таганский суд Москвы, признав организаторов выставки "Осторожно, религия!" виновными в уголовном преступлении, "подвел черту под эпохой атеизма. Теперь в нашей стране верующие защищены Конституцией". Нет ничего более далекого от правды и правосудия, чем такая оценка этого политического процесса! В своей книге "Истоки и смысл русского коммунизма" православный мыслитель Н. Бердяев описал главные черты русского атеизма как религиозного феномена, который возник, как это ни странно будет для черносотенных хулиганов и невежд, "на духовной почве православия". Изначально в русском атеизме самую выдающуюся роль сыграли семинаристы, глубоко верующие дети священников, получившие православное воспитание. Русский атеизм возник как отрицание очень набожными людьми всей системы российского самодержавного рабовладения, освящаемого Русской православной церковью (РПЦ). Если верно, как утверждается в христианстве, что нет власти не от Бога (Рим. 13, 1), если верно, что монархическая рабовладельческая власть — тоже от Бога, то тогда для человека, у которого совесть не превратилась в египетскую мумию,— нет Бога! Поэтому в словах "бог" и "религия" В. Белинский видит "тьму, мрак, цепи и кнут", а русский народ, который периодически восстает против всех видов рабства, для него "атеистический народ". Русский атеизм — это отрицание всех форм российского рабовладения. И не только частного, крепостного, но и государственного рабства. В этом смысле русский атеизм не может оскорблять русское православие и православных верующих по определению. Русский освободительный атеизм коммунистическая власть во многом превратила в примитивное богохульство и аморальное безбожие. Но целью советской власти было не уничтожение религии, а борьба против свободы вероисповедания и свободы совести, и поэтому архиереи РПЦ сотрудничали с КГБ, поддерживали фактически действующий порядок государственного рабовладения и в прежнем СССР, и в "новой России". Однако православному человеку в современном мире совсем не обязательно быть частным или государственным рабом. Как писал в проекте своей "Конституции" православный декабрист Никита Муравьев, "опыт всех народов и всех времен доказал, что Власть Самодержавная равно гибельна для правителей и для обществ: что она не согласна ни с правилами святой веры нашей, ни с началами здравого рассудка" и что рабство "противно Христианской вере, по которой все люди братья, все рождены благо, ибо рождены по воле Божией". Если РПЦ выступает не только религиозным, но и социальным институтом, освящающим государственное рабовладение, если архиереи РПЦ не стесняются указывать народу, кого нужно избирать, как это было на Украине, даже если это бывший уголовник и политический мошенник, то пусть православные верующие не возмущаются, что символы их веры, будучи символами рабства, становятся объектами сатирического высмеивания и нравственного порицания. Если путь к свободе в России пролегает только через атеизм, то это объясняет, почему демократические Польша и Италия — христианские страны, а Россия, выходящая из мрака сталинского карательного рабства к свободе,— преимущественно атеистическая. Лакеи черносотенного "православия" не считают, как это принято в христианстве, что только законная власть от Бога. Всеми силами и средствами они навязывают православным и неправославным гражданам страны представление, будто любая кремлевская власть от Бога — и Николая II Кровавого, и палача Сталина. Под видом борьбы с богохульством они стремятся запретить всякую критику социально-политических действий РПЦ, особенно в тех случаях, когда речь идет об интересах государственного рабовладения. И находят поддержку в самом басманном российском суде. Такой суд защищает "конституционное право" верующих на погромы и одновременно их обязанность жить в качестве бесправных государственных рабов. Концентрационные лагеря Минюстнефтегаза и казармы Минобороны — самые полезные для страны и окормления православных чад с точки зрения черносотенцев. Конечно, РПЦ в лице Алексия I могла оплакивать уход из жизни "возлюбленного и незабвенного Иосифа Виссарионовича", но церковь не вправе навязывать рабский образ жизни всем гражданам России. Эпоха русского атеизма закончится не тогда, когда в России атеизм и критика РПЦ будут запрещены "судами", а тогда, когда Россия станет демократической и свободной страной.
С уважением, Е. Радченко, Санкт-Петербург
Смерть и похороны папы римского Иоанна Павла II оказались событием, которое по своей глобальности и массовости не уступало таким событиям, как Олимпийские игры и чемпионат мира по футболу. Действительно ли эта массовость вызвана большой утратой всего человечества или это социальное явление, истоки которого далеки от смерти папы? Мы живем в эпоху, когда все труднее отделить политику от экономики, религию от политики и экономики и т. п. Все перемешалось. Религия все больше и больше превращается в трансрелигию — некий гибрид и суррогат, замешанный на политике, экономике, массовом шоу и т. п. Такова эпоха постмодернизма. Будучи продуктом или жертвой этой эпохи, папа римский соединял в себе разные ипостаси: священника (духовного отца всех народов), политика, артиста, поп-идола. Именно в этом соединении лежат истоки гигантского успеха папы, но не только в этом. Деятельность папы пришлась на период расцвета электронных массмедиа. Благодаря этому папа вышел в тираж, как никто другой из его предшественников. Будучи актером по призванию, папа не мог не радоваться этому. По-видимому, как любой актер, он любил большие аудитории и аплодисменты. По-видимому, это было одним из стимулов в его деятельности. Хорошие актеры — чистые и безгрешные дети, которые любят, когда им уделяют внимание. Хочется верить, что чистота папы римского была сродни этой детской чистоте. Хочется верить, что там не было тщеславия, гордыни, которые являются большим грехом для христиан.
Возникает вопрос: существует ли в настоящее время личность, которая в тех же мировых масштабах, так же как и папа римский Иоанн Павел II, соединяла бы в себе поп-идола и политика, артиста и бизнесмена и, наконец, духовного отца и главнокомандующего, виртуальность и реальность и т. п.? Существует. Это главный террорист бен Ладен. Его имя часто звучало на похоронах вместе с именем папы римского. Бен Ладена там ждали. Впрочем, это была шутка, которая гуляла среди прощавшихся с папой. Но в этой шутке есть глубокий смысл. Иоанна Павла II и бен Ладена объединяет многое. Оба они продукты постмодернизма, владеющие изощренными приемами духовного манипулирования — самого прибыльного в мире дела после торговли наркотиками. Оба они духовные отцы разных сторон света. Только один из них продукт процветания Запада, а другой — продукт страданий Востока. Бен Ладен — преступник, но преступники ли миллионы людей Востока, которые одурачены его влиянием? Противовес бен Ладену нужен. Но личностей, по своей масштабности соизмеримых с умершим папой, уже больше не будет никогда. Именно от папы шло нечто, что формировало ядро идеологии и нравственности в Европе. Смерть папы римского Иоанна Павла II является чертой или рубежом, начиная с которого в религию начнется полномасштабное вхождение постмодернизма, окончательно превращая религию в трансрелигию, то есть в нечто, что религией уже не является. И все-таки хочется верить, что в конце концов многомиллионная массовость на похоронах папы римского была вызвана протестом европейцев против современной бездуховности и рывком (потугами?) к духовности.
Рамиль Гарифуллин
