 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ  Спасение материальных и людских ресурсов от врага (на фото — эвакуация ленинградцев по Ладожскому озеру) сопровождалось большими потерями тех и других |
Среди тех, кто родился и вырос в СССР, вряд ли найдется человек, не слышавший о том, что в 1941 году происходило грандиозное перемещение промышленности на восток. О том, как под бомбами грузили и везли станки, как выгружали их в степи, как начинали работать и одновременно возводили вокруг них стены, писали в книгах, рассказывали в документальных и художественных фильмах. На фоне рассказов о подвигах на фронте трудовой героизм в тылу не казался чем-то невероятным. Тем более что и в зарубежных книгах о войне, где прозорливость советских военачальников и руководителей страны подвергалась сомнению, об эвакуации говорилось практически то же самое.
И почему-то никому не приходили в голову простые вопросы. К примеру, каким образом станки могут работать в голой степи без электричества? И почему не горела намокшая под снегом и дождем электропроводка в цехах без стен и крыши? Как могли под бомбами четко работать железные дороги, на которых поезда и в мирное время никогда не ходили точно по расписанию?
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Большая часть эвакуации осуществлялась по железной дороге, на которой эвакуируемых ждали не только бомбежки врага (на обоих фото), но и полная неразбериха среди своих |
То, что будущая война будет войной моторов, в Кремле поняли задолго до нападения Гитлера на СССР. Именно поэтому проводилась программа ускоренной модернизации армии, срочно разрабатывались новые типы орудий, танков, самолетов и другого вооружения. Однако производство и обеспечение техники требовало огромных ресурсов — и материальных, и технических, и людских. И весь ход начавшейся мировой войны показал, что главным трофеем этой войны были не вражеские знамена, и даже не территории, а производственные мощности и стратегическое сырье — нефть, уголь, металлы. В Москве видели, насколько увеличилась мощь вермахта после того, как на его нужды стала работать военная промышленность в оккупированных Чехии и Франции.
Еще до начала войны была разработана программа по созданию на востоке страны предприятий-дублеров крупнейших советских оборонных заводов. А отвечавший в правительстве за продовольствие и снабжение Анастас Микоян предлагал перевести базы государственных материальных резервов, где хранились огромные запасы продовольствия, горючего, медикаментов, металла, обмундирования, в центр страны — за Волгу и на Урал. Однако его предложение не приняли, а заводы-дублеры к началу войны в большинстве своем были либо не достроены, либо не имели оборудования. Единого плана эвакуации также не существовало. И созданный 24 июня 1941 года Совет по эвакуации при Совнаркоме в первые недели войны фактически работал в режиме пожарной команды, решая вопросы различных организаций и ведомств по мере их поступления.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
К примеру, политуправление Северо-Западного фронта 20 июля 1941 года сообщало о беспорядках в ходе эвакуации населения, скота и техники в Калининской области:
"Особенно возмутительно поведение дирекции совхоза 'Выбити' (Волотовский р-н). Совхозу не угрожала никакая опасность, но дирекция совхоза панически сбежала, бросив на произвол судьбы скот и имущество совхоза. Около тысячи голов рогатого скота и свиней оказались распущенными, а имущество совхоза разграбили местные жители. На такое поведение своих руководителей рабочие совхоза заявляют: 'Появится наше начальство, мы с ним будем рассчитываться по-своему'.
Из села Глубокое (Опочецкий район) 6 июля панически бежали представитель РК ВКП(б) Дедовиков Г. А., секретарь сельской парторганизации Высоцкий, директор местного спиртоводочного завода Скорнеков, судья Тюгин, милиционер Гришмановский. В момент бегства этих горе-руководителей передовая линия фронта проходила от села Глубокое в 100 км.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Подобные факты не единичны, они имеют место и в других районах, селах".
Брошенное на произвол судьбы население (точнее, та его часть, которая боялась прихода немцев) бежало куда глаза глядят. Пешком, на телегах, пытаясь добраться до железной дороги. Но чаще всего немецкие танки и мотоциклисты оказывались быстрее. И дальше все зависело от милости победителей. В лучшем случае беженцев-неудачников возвращали домой. В худшем — отправляли в концлагерь.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
"На пути отхода частей армии установлено много случаев, когда руководители местных органов власти и партийных организаций проявляют панику. Они заранее оставляют села и города, не организовав эвакуации населения и ценностей.
В городе Николаеве огромный склад неприкосновенного запаса (принадлежал флоту) не был своевременно эвакуирован. В результате обмундирование, кожтовары, мануфактура и другое в течение двух дней без всякой меры раздавалось населению, а часть имущества была уничтожена. Содержимое продуктовых и других магазинов города расхищалось.
В городе Херсоне за три дня до прибытия наших частей все руководство города в панике бежало. В результате безобразного отношения местных властей к директивным указаниям партии и правительства, антисоветские элементы города Херсона 10 и 11 августа начали взламывать магазины и склады и грабить народное имущество. Этот грабеж был прекращен только после вмешательства командования воинских частей. Хлеб и много других ценностей из города не были вывезены. Большое количество хлеба было потоплено в Днепре...
Как общее правило, руководители сел и районов в панике, заранее оставляя свои посты, убегают в тыл".
То, что народное имущество доставалось народу, было не самым худшим случаем. Куда чаще заводы и склады нетронутыми оказывались в руках немцев. Причем отнюдь не только в прифронтовых районах, откуда вывезти ценности не было никакой возможности. 22 сентября 1941 года НКВД СССР докладывал в Совнарком:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
В городе Рославле на базе 'Заготзерно' оставлено около 1 тыс. тонн пшеницы. В заготовительных пунктах Велижского, Починковского, Руднянского, Ераснинского, Стодолищенского, Глинковского и Кардымовского районов и на базах в городах Смоленске и Ельня оставлено до 4,5 тыс. тонн зерна.
На сыроваренных заводах и базах Смоленского Сыртреста осталось около 600 тонн сыра и 47 тонн сливочного масла.
В Смоленске на складах облпотребсоюза, облторга и железной дороги осталось невывезенным на 1 млн рублей разных товаров: трикотажа, галантереи, стройматериалов.
На городской телефонной станции в Смоленске осталась вся действующая аппаратура, а на складе облуправления связи — на 500 тыс. рублей технического и хозяйственного имущества.
Остались действующими почти все имевшиеся в районах, ныне занятых противником, предприятия коммунального хозяйства, как-то: электростанции, водопроводы и бани со всем оборудованием и имуществом..."
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ На вывоз ресурсов из прифронтовых районов у советского командования не хватало ни людей, ни вагонов, ни погрузочных механизмов А то, что не успевали разграбить мародеры, немцы вывозили на трофейных паровозах |
"Проверкой, произведенной Народным комиссариатом государственного контроля СССР на Кременчугской и Мерефской базах Харьковского теруправления и Бахмачской и Бобровицкой базах Киевского теруправления установлено, что утвержденный план вывоза материальных резервов выполняется явно неудовлетворительно.
С баз Харьковского теруправления за I и II декаду июля 1941 г. подлежало вывозу 167 тыс.тонн хлебопродуктов и фуража. Фактически на 21 июля 1941 г. вывезено 77 тыс. тонн зерна, муки, крупы и овса.
По Киевскому теруправлению — база #125 на ст. Вобровицы и база #126 на ст. Бахмач также плохо отгружают резервы. С Бахмачской базы из 2200 вагонов хлебофуража и продтоваров, подлежащих вывозу, на 20 июля 1941 г. вывезено до 300 вагонов. С Бобровицкой базы из подлежащих вывозу в I и II декадах июля 1941 г. 18,9 тыс. тонн резервов на 19 июля 1941 г. было вывезено всего лишь 185 тонн.
Работники Киевского теруправления фактически не руководят вывозом резервов с баз. Основной причиной плохого вывоза резервов с баз Харьковского и Киевского теруправлений является неподача порожняка..."
"В эвакуационных перевозках — полная неразбериха"
Из-за железнодорожников планы эвакуации, подготовленные всеми наркоматами, трещали по швам. Вагонов и паровозов остро не хватало, ведь объем перевозок вырос в десятки, если не в сотни раз. Естественно, останавливали движения налеты немецкой авиации. А под бомбами далеко не все железнодорожники вели себя героически. Замнаркома внутренних дел Виктор Абакумов докладывал в Совнарком:
"29 июня отделом ж. д. милиции Главного управления милиции арестованы машинист депо ст. Барановичи Брест-Литовской ж. д. Лекарев и его помощник Сябро за мародерство. Эшелон, с которым следовали Лекарев и Сябро из Барановичей на Москву, подвергся обстрелу противника, Лекарев и Сябро, воспользовавшись паникой, произвели ограбление эвакуировавшихся, похитив пальто мужские и дамские платья, костюмы, обувь и т. п., а всего 173 предмета".
Ко всем прочим напастям резко увеличилось число крушений, из-за которых эшелоны с эвакуированными людьми и техникой простаивали многие часы. К примеру, только 19 сентября 1941 года произошло три крушения, а на следующий день — четыре.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ "Народ произвольно движется на восток, буквально голодая, вынося невероятные страдания",— писал в ЦК ВКП(б) старый большевик Рыловников-Рыльский осенью 1941 года из Сталинграда, на улицах и в окрестностях которого к тому времени жили более 200 тыс. эвакуированных (на фото) |
"Государственный Комитет Обороны устанавливает, что многие агенты железных дорог, начиная с дежурного по станции и кончая начальником дороги, прикрываясь техническими причинами, нарушают установленные нормы приема поездов, незаконно задерживают прием поездов с соседних станций, отделений и дорог, закрывают входные семафоры и светофоры и не дают разрешения на отправление поездов с соседней станции, для того, чтобы облегчить себе работы и не принимать большой вагонный парк. Вместо того чтобы быстрее переработать вагоны, сформировать и отправить поезда в соответствии с установленными нормами, эти работники ограничивают прием поездов, что является тягчайшим преступлением перед государством".
И за это нарушение было решено карать соответственно, по законам военного времени.
Однако виновны были не только путейцы. Из-за несогласованности и неразберихи в указаниях эшелоны с эвакуированными людьми и заводским оборудованием беспорядочно перемещались по стране бесцельно. 18 июля 1941 года политотдел Пензенской железной дороги докладывал в Пензенский обком:
"В данное время по Пензенской ж. д. проходят большие перевозки эвакуируемых с прифронтовых дорог. Эти перевозки начались по пензенской дороге с 27 июня. Однако до сих пор необходимого порядка не наведено, в эвакуационных перевозках — полная неразбериха, ежедневно от 5 до 10 поездов на нашу дорогу... с других дорог поступают эшелоны эвакуируемых, назначение которых неизвестно.
Уполномоченные СНК РСФСР, которые находятся на станциях Поворино, Пенза, Рузаевка, назначение не дают, объясняя часто, что они сами эти назначения получают от Совнаркома РСФСР с большим опозданием, также не дает назначение своевременно и НКПС.
Каждая область, район стремятся сплавить от себя эвакуированных в другие области и районы, не считаясь с тем, что эта перевозка является встречной и по существу вызывает зашивку важнейших узлов дороги и в целом Пензенской дороги.
Можно привести десятки фактов таких нерациональных перевозок, приведу наиболее разительные:
Витебский завод #2 авиапромышленности был эвакуирован назначением в город Горький, затем был переадресован в г. Тамбов, в связи с этим поезд поступил с Казанской дороги на Пензенскую и проведен от ст. Красный Узел до ст. Обловка на Ленинскую дорогу (пробег 546 км). Этот поезд был сдан на Ленинскую дорогу 14 июля с. г., а через двое суток этот же поезд, с этими же пассажирами был возвращен с Ленинской дороги обратно на Пензенскую дорогу, т. к. он получил новое назначение в г. Саратов. Несмотря на телеграмму члена коллегии НКПС тов. Мартышева, поезд простаивает на ст. Ртищево больше суток, однако до сих пор управление Рязано-Уральской дороги этот поезд не принимает, т. к. саратовские областные организации отказались выгружать и принимать эвакуированных с этим поездом. Таким образом, этот поезд в течение трех суток катался по Пензенской дороге три раза и до сих пор продолжает стоять на ст. Ртищево, вследствие отсутствия из Москвы твердого приказа о назначении и отказа областных организаций трех областей принимать этот эшелон под разгрузку.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Эшелон #412 16 июля из Киева поступил на Пензенскую дорогу и прибыл в Пензу 16 июля. В этом составе ехали 20 человек — членов семей работников ЦК КП(б)У и правительства УССР, кроме того 20 вагонов с людьми разных профессий. Телеграммой #730 Эвакосоветом при СНК РСФСР предложено семьи работников ЦК КП(б)У и правительства Украины направить в обратном направлении для размещения в Харькове. Через сутки после прибытия этот эшелон из Пензы был отправлен обратно в том же направлении в г. Харьков.
Таких примеров совершенно нерациональных перевозок целыми эшелонами и вагонами очень много, и еще больше имеется фактов, когда отдельные пассажиры из числа эвакуированных ездят по Пензенской ж. д. по три-четыре раза, забивая и без того перегруженный людскими перевозками железнодорожный транспорт, в частности Пензенскую ж. д. Между тем эти встречные перевозки можно легко изжить, нужно только, чтобы Эвакосовет при СНК РСФСР и НКПС давали твердо назначение эшелонам с эвакуированными с местом назначения".
"В Сталинграде скопилось около 200 тыс. эвакуированных"
Если подобным образом относились к семьям руководящих работников и командного состава НКВД, то простых смертных ожидало много худшее. Колхозам и совхозам, например, поручили спасти технику и скот. Однако технику забыли снабдить необходимым количеством горючего, которого у самих крестьян не было. Не лучше вышло дело со скотом и перегонявшими его людьми. Колхозникам обещали, что они пойдут только до соседнего района, а идти часто приходилось сотни километров. Госплан СССР 15 августа 1941 года сообщал в Совнарком:
"Организация перегона скота поставлена совершенно неудовлетворительно. Большинство районов, эвакуировавших скот, не знали, куда скот направляется и каким маршрутом он должен идти...
В Смоленской и Калининской области большей частью скот сопровождают нетрудоспособные колхозники и подростки, не члены животноводческих бригад, которые со скотом были направлены не до районов размещения скота, а только до соседнего района. В связи с этим колхозники были отправлены со скотом без семей, личного имущества, плохо одетые, без денег, без продовольствия, вследствие чего часть колхозников разбежалась с пути следования скота. Бригада гонщиков скота колхоза 'VI съезд Советов' Куньинского района Калининской области, сопровождавшая 98 голов крупного рогатого скота и 73 овец, состояла первоначально из восьми человек, а прибыли в Новоторожский район только два человека, в результате по пути растеряли 51 голову крупного скота и 48 овец".
Осенью ситуация с эвакуацией людей стала критической. Все регионы направляли в Москву победные реляции о том, как успешно они принимают и расселяют эвакуированных. Однако на самом деле эвакуированные на узловых станциях ждали отправки неделями, а иногда месяцами.
Старый большевик Рыловников-Рыльский в ноябре 1941 года писал помощнику Сталина Поскребышеву из Сталинграда:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Далеко не всем, кто эвакуировал колхозный скот (вверху слева) или уходил на восток пешком и на подводах — часто вместе с детьми (вверху справа), удалось избежать встречи с врагом (внизу — крестьяне, задержанные немцами) |
Какая злонамеренная, враждебная, вражеская рука оставляет народ в пути на произвол судьбы? Знает ли обо всем этом ужасе и народном горе наш вождь и учитель тов. Сталин?"
27 ноября 1941 года группа уполномоченных Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР доложила в ЦК и правительству о ситуации в Сталинграде:
"К нашему приезду на Сталинградской жел. дороге и в самом городе Сталинграде скопилось около 200 тыс. человек эвакуированных, находящихся не только в поездах, но на вокзалах, эвакопунктах, пристанях, на улицах, стадионе, скверах и площадях, а прибывающие на подводах — на окраине города. Кроме того, на вокзалах, при станциях и на площадях города находилось военнослужащих, ожидавших отправки по Волге или железной дороге, около 15 тыс. человек. Обслуживание населения было организовано исключительно плохо. Не хватало питания, кипятка. Больные люди находились вместе со здоровыми..."
А ведь это было практически зимой, с морозами, из-за которых, как утверждали немцы, они потерпели поражение под Москвой.
(Продолжение следует)
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ В РУБРИКЕ АРХИВ