Около 80% россиян не хотят тратить время на свое здоровье, и эта доля не меняется последние два года, следует из данных Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора Высшей школы экономики (ВШЭ). При этом здоровый образ жизни эффективнее, чем самое лучшее лечение, уверен директор Ассоциации медицинских специалистов по модификации рисков (АМСМР), кандидат медицинских наук Александр Розанов. Разработка и внедрение программ профилактики, выявление и снижение воздействия факторов риска развития заболеваний способны уменьшить смертность и повысить качество жизни людей. О сложностях реализации такой концепции и перспективах ее развития в Сибири в интервью рассказал Александр Розанов.
Фото: Из личного архива
Фото: Из личного архива
— Недавно в Новосибирске открылся первый за Уралом филиал ассоциации. Почему начали с этого региона?
— Это закономерно — начинать объединение усилий врачей отсюда. Во-первых, Новосибирск — это наукоград, центр передовой научной, в том числе и медицинской, мысли, а во-вторых, это третий по величине город в России. Дальнейшие планы по расширению у нас есть, насколько они реальны — покажет время. Как общественная организация мы заинтересованы в том, чтобы наши идеи были поддержаны в каждом из субъектов Российской Федерации. В Новосибирской области мы тесно работаем с главным внештатным терапевтом региона профессором Оксаной Герасименко — именно терапевты являются интеграторами в оказании всех видов медицинской помощи, развитие концепции снижения факторов риска начинается с этого звена. Но это не значит, что за бортом нашей деятельности остаются врачи других специальностей — онкологи, кардиологи, хирурги, пульмонологи и др. Мы выстраиваем это сотрудничество, ведем переговоры.
— По вашим оценкам, какие хронические заболевания в Сибири являются основными причинами смертности?
— В четверку наиболее распространенных заболеваний традиционно входят сердечно-сосудистые болезни, онкологические заболевания, хроническая обструктивная болезнь легких и сахарный диабет.
Нужно понимать, что современная технологическая обеспеченность медицинской помощи позволяет рассматривать человека практически под микроскопом — до молекулярного, генетического состава. Но пациент в момент болезни испытывает дискомфорт во всем теле, риску подвержены все органы — сердечно-сосудистая, дыхательная, мочеполовая, нервная системы. Мы хотим вернуть подход к лечению пациента в целом, а также внедрить в систему здравоохранения концепцию предупреждения заболевания. Развивая лечение, мы забываем о профилактике. Для этого не нужны высокотехнологичные методы диагностики, дорогостоящие медицинские препараты. Зато важно на уровне семьи привить навыки здорового образа жизни. В этом смысле мы берем на себя функцию миссионеров — приходить к руководителям учреждений здравоохранения, врачам и пациентам, напоминая о важности профилактической медицины. Именно это позволит населению в будущем долго жить, поддерживать свое здоровье. Нередко, получая рецепт от врача, пациент по разным причинам не выполняет в полной мере назначения, а это значит, что врач сработал вхолостую. Соответственно, нужно работать со всеми участниками процесса лечения — врачами, пациентами, родственниками, опекунами, социальными работниками. Мы планируем проведение научных исследований в регионе — изучение стратегий, оздоравливающих общество, подтверждение их эффективности, безопасности и приемлемости.
— Но разве уже сейчас не встроен подход по модификации рисков хронических заболеваний в существующую систему здравоохранения?
— Он встроен. К примеру, пациент переносит острый инфаркт миокарда, его направляют в региональный сердечно-сосудистый центр, где проводится необходимое лечение: коронарография, стентирование сосуда, подбор лекарственной терапии. Решена только проблема закрытия инфаркт-связанной артерии, пациент не решил проблему сосудов в целом, врачи поступили, как сантехники, — нашли проблемное место и сделали его чуть менее проблемным — убрали тромб, поставили стент и создали условия для сохранения кровотока. Пациенту спасли жизнь, но при этом риск рецидива заболевания у него по-прежнему сохраняется высоким, ему необходимо снизить уровень холестерина, скорректировать диету, отказаться от вредных привычек. Это и есть концепция модификации рисков, суть которой заключается в том, что если мы не можем устранить риски для пациента совсем, то обязательно должны их минимизировать.
— Каким образом будет отслеживаться, пользуется человек советами врачей или нет?
— Мы не хотим контролировать пациента, в этом нет большой необходимости, ведь качество жизни, условия жизни, состояние здоровья пациента нужны, в первую очередь, ему самому. Концепция не подразумевает патерналистский подход, нужно сделать так, чтобы сами пациенты были заинтересованы в своем здоровье, понимали, что и зачем им назначают, и, самое главное, умели самостоятельно управлять своим лечением. Это на 85% просветительская работа — рассказать организаторам здравоохранения, врачам и пациентам, как это делать эффективно. Это предполагает обучение всех участников процесса, проведение конференций, написание клинических и методических рекомендаций.
— Призывы к здоровому образу жизни нас сопровождают всю жизнь — начиная со школы и заканчивая поликлиниками, но насколько они эффективны?
— Они срабатывают. Возьмем к примеру 15-ФЗ о запрете курения. Когда он был принят в 2013 году, доля курящих снизилась с 41 до 33% (опрос ВЦИОМ от июля 2022 года). Однако если взять отдельно 20192022 годы, то мы не увидим значительных изменений. Основные сдвиги произошли в период первых трех-четырех лет после принятия закона. Это говорит о том, что эта технология сработала, но она исчерпала все свои возможности. Для того чтобы добиться большего, мы должны взять лучшее от имеющегося и предложить сверх того что-то инновационное, нетривиальное. Этой волшебной пилюлей может быть применение концепции по снижению вреда, которая позволяет пациенту из двух зол выбрать меньшее. Речь идет о применении новых технологий. Например, если мы говорим про курение, то в случаях, когда пациенты не готовы или не хотят отказаться от табака, возможно рассмотреть переход на альтернативные средства доставки никотина. Они, сохраняя необходимую курильщику ритуализацию процесса и поступление в организм никотина, обладают вероятно (или потенциально могут обладать) пониженным риском причинения вреда его здоровью. Я думаю, за такими технологиями будущее.
— Эти технологии распространены у нас в России?
— В современном мире — да, в России — пока недостаточно. У нас сохраняется чисто русская манера привития здорового образа жизни — категоричная: все или ничего. Но на самом деле технологии дают свои плоды. Например, альтернативные способы доставки никотина в организм приводят к снижению рисков заболевания на треть. Я поддерживаю тотальный отказ от него, но не все могут одномоментно отказаться от вредной привычки, и я как врач не должен вычеркивать таких пациентов из своего списка нуждающихся в помощи. Я должен им предложить что-то, что им может помочь.
— Достаточна ли в РФ нормативная база для применения такого подхода к здоровью пациентов? Что сегодня предпринимается с точки зрения законодательного регулирования и нужно ли это?
— У нас есть основополагающий 15-ФЗ, он не подразумевает использование таких технологий. Впрочем, как гласит латинская мудрость, dura Lex, sed Lex («Закон суров, но это Закон».— ред.). Считаю, что мы можем, продекларировав и реализовав генеральное направление на оздоровление общества, проводя научные исследования, собирая доказательную базу по риску или пользе применения тех или иных способов ведения пациента, пробовать вносить изменения в действующее законодательство. Необходимо адаптировать регулирование пропорционально наносимому вреду и дополнить существующие профильные клинические рекомендации разделами по модификации факторов риска, в том числе лечению зависимости от никотина и помощи тем пациентам, кто не мотивирован на отказ от курения.
— Когда в идеальном варианте реализации концепция модификации рисков может дать эффект?
— Результат не может быть мгновенным. Для того чтобы сработали все государственные программы, нужно время. Работа в федеральных и национальных проектах стартовала в 2019 году, и сейчас, к 2022-му, появились реальные результаты этой работы. Наша задача — больше общаться с пациентами и врачами, изучать все возможные способы улучшения качества и продолжительности жизни наших пациентов, проводить новые клинические исследования, изучая каждый возможно полезный аспект тактики ведения пациентов, и выходить на законодательный уровень с готовыми и аргументированными предложениями. Внедрение комплексного риск-ориентированного подхода в регулировании позволит существенно снизить вред от неинфекционных заболеваний и спасти миллионы жизней.