Эдуард Давыдов:
«Жизнь в санкционном мире открывает новые перспективы развития отечественной индустрии»
Как повлияли западные санкции на химическую отрасль страны? Какие перспективы видят химики в кратко- и среднесрочной перспективе? Об этом и не только рассказывает генеральный директор АО «Башкирская содовая компания» (БСК) Эдуард Давыдов.
Три санкционных удара
— Эдуард Маликович, понятно, что главное слово для российской экономики в этом году — «санкции». Какие проблемы встали перед химической промышленностью наиболее остро?
— На мой взгляд, сегодня имеется три главных вызова. Первый — это поставки жизненно важных для производства реагентов, катализаторов и добавок. Простой пример. Шестой пакет санкций Евросоюза запретил продажу в России 79 наименований химической продукции. Из них, по данным исследований научно-технического центра «Химинвест», больше половины (41 позиция) в нашей стране не выпускается вовсе.
Второй вызов — это логистика. Как известно, крупнейшие морские перевозчики ушли из России. В результате, если до санкций Санкт-Петербургский порт за месяц перегружал 175 тысяч контейнеров, то в апреле этого года — вдвое меньше.
И третий вызов — это потери привычных рынков сбыта. До сих пор самым большим иностранным потребителем нашей пищевой соды был Евросоюз. Этот рынок мы завоевывали десятилетиями. Долго проходили сертификацию по всем стандартам ЕС. К сожалению, с 1 января 2023 года этот рынок для России закрывается из-за восьмого пакета санкций. При этом быстро найти альтернативные площадки архисложно, поскольку все рынки давно сформированы.
— Какие еще рестрикции Запада повлияли на БСК? И как это скажется на результатах работы за год?
— На площадке «Каустик», например, получили отказ в поставке инициатора полимеризации. Казалось бы, надежные бельгийские и английские поставщики в момент прекратили с нами работать. Это привело к сокращению объемов производства более чем на 20%, поскольку мы единственные в России, кто использует новейшую технологию непрерывного дозирования инициатора. Тем не менее, мы не остановили производство ПВХ. Нашли аналоги в Китае, адаптировали технологию. Так что на наших потребителях это не должно сказаться.
— Помню, летом вы говорили, что у БСК есть собственные наработки по производству инициаторов полимеризации. Началось импортозамещение?
— Мы разработали собственную технологию производства инициатора на базе бесфосгенных процессов. На сегодня мы прошли большую часть на пути к внедрению. К сожалению, дело идет не так быстро, как хотелось бы. Загвоздка в том, что для производства инициатора нужны перекись водорода и изобутирил хлорид. В России пока перекись водорода не производится в необходимом объеме, а изобутирил хлорид является дефицитным сырьем в целом по миру.
— Возвращаясь к проблемам из-за санкций — какие еще «подарки» от европейских контрагентов вы получили?
— Европейские лицензиары уже отказались от переговоров с нами по продаже лицензий на мембранный электролиз, на производство эмульсионного поливинил-хлорида. Мы, безусловно, не сидим сложа руки. Ищем варианты решения проблем по всем направлениям — и по поставкам реагентов, и по рынкам сбыта, и по технологиям. Например, анализ вопроса по плановому ремонту и замене импортного оборудования показал, что все основные вопросы решаемы. Некоторые детали и элементы производятся в России, причем не хуже импортных. Другие заказали в дружественных странах. В общем, мы движемся вперед достаточно ровно. Никаких колоссальных снижений объемов производства нет.
Господдержка и кластеризация экономики
— В чем вы видите «резервы роста» и для компании, и для отрасли в целом? Есть рецепт, как преодолеть спад в экономике?
— Химический комплекс — это очень капиталоемкая сфера с длинным инвестиционным циклом. Мало-мальски крупный проект — это минимум 5–6 лет строительства, а потом еще лет десять работы, чтобы окупить затраты. Поэтому «рецепт» преодоления санкционного давления включает два обязательных компонента. Первое — дать предприятиям доступ к долгосрочному финансированию (на 10–15 лет) под приемлемый процент. И второе — вкладываться в науку, развивать собственные технологии, чтобы мы не зависели от иностранных лицензиаров.
За 8 месяцев этого года финансирование всех мер господдержки химической отрасли составило всего 6,5 млрд рублей. И самые радужные надежды правительства — что по итогам года господдержка химпрома останется на уровне прошлого года — 14 млрд. На мой взгляд, в новой реальности меры господдержки должны были уже существенно вырасти. Если в отрасль придут в достаточном количестве льготные займы, субсидирование процентов по кредитам, транспортные субсидии, то важным резервом роста станет внутренний спрос.
— Вы активно выступали за внедрение кластерного принципа в работу химических предприятий. В новых реалиях это еще актуально?
— Мы планомерно движемся в этом направлении. Создан содовый кластер, в который входят Башкирская содовая компания, Березниковский и Крымский содовые заводы. Также реализуется хлор-титановый кластер. Это площадка «Каустик» БСК и предприятие «Крымский титан».
Определенные подвижки происходят и на государственном уровне. Глава Башкортостана Радий Фаритович Хабиров четко обозначил, что республика делает ставку на развитие кластеров. Объединение предприятий позволяет снизить зависимость от импорта, создать новые рабочие места и выстроить новые производственные цепочки. В химической отрасли именно в рамках кластеров удобнее всего развивать малотоннажную химию, запустить линии с гибкими технологиями производства, на которых можно получать 10–15 продуктов.
Я глубоко убежден, что именно на основе кластеров сегодня необходимо формировать научные и инжиниринговые центры, способствующие созданию экономически эффективных наукоемких производств. Мы со своей стороны все делаем для развития научно-производственного центра БСК. И все последние месяцы видим, какую огромную отдачу это приносит.
Экология
— У Башкирской содовой компании были весьма амбициозные планы развития до 2030 года: выпуск двух десятков новых продуктов, глубокая модернизации производства... Что теперь с этими планами? Насколько сильно будете их корректировать?
— Как вы знаете, мы — государственная компания. Приняли долгосрочную программу развития, она утверждена правительством. И на сегодняшний день корректировок этой программы нет. Другое дело, что, например, лицензии на те или иные производства теперь, очевидно, будем покупать не на Западе, а на Востоке. Или разрабатывать собственные — это, кстати, тоже не плохо.
— Как вы думаете, может ли нынешняя ситуация стимулировать быстрое развитие импортозамещения?
— Если говорить о БСК, то у нас в планах было (и остается!) производство таких продуктов как эпихлоргидрин, перхлорэтилен, эмульсионный поливинилхлорид. Это все продукты по импортозамещению. Но для начала нам необходимо модернизировать базу — хлорное производство. Необходимы современные, экономичные и экологичные технологии. Нам нужен мембранный электролиз, чтобы увеличить производство хлора, из которого в дальнейшем и будет производиться новая продукция. К тому же это требование Минаматской конвенции, которую подписала Россия: отказаться от использования ртути в промышленности.
— Как мы видим, европейские страны, которые еще недавно у нас считались эталоном экологичного производства, повально отказываются от «зеленых» технологий, возвращаются к угольной генерации и т.д. Что будет с экологическими проектами БСК?
— Мы подписали с Росприроднадзором дорожную карту по рекультивации шламонакопителя в Березниках. Параллельно заканчиваем строительство дополнительной линии фильтрации дистиллерной жидкости в Стерлитамаке. И начинаем строительство такой же линии в Березниках. Технология отработана, апробирована, показала свою эффективность. Мы не остановили ни один наш экологический проект. Наоборот, например, к рекультивации «белых морей» Стерлитамака идем даже с опережением графика.
Мы видим запрос людей на прозрачную воду, чистый воздух. И не можем на него не реагировать. Несмотря на то, что у нас не было нареканий по выбросам в атмосферу, планируем проведение пилотных испытаний установок по дожигу отдельных компонентов в газовых выбросах. Ведем активную научно-изыскательскую работу, чтобы значительно минимизировать выбросы в атмосферу.
Сложный 2023-й
— По прогнозу аналитиков компании «Технологий доверия» (ранее — PwC), из-за санкций экспорт химической промышленности не восстановится даже к 2030 году. Если в 2021 году Россия продала химической продукции на $25,2 млрд, то в 2030 году прогнозируется $23,2 млрд (–8%). Получается, самым тяжелым будет следующий год?
— Пока очень высок уровень неопределенности. Думаю, реальная картина станет понятной примерно к середине будущего года. В то же время все наши контрагенты, партнеры — мы это видим на переговорах — готовятся к тому, что следующий год будет сложным.
— Как-то безрадостно…
— Почему же?! У нас настроение абсолютно боевое. Мы максимально собраны. Жизнь в санкционном мире открывает новые перспективы развития отечественной индустрии. Именно концентрация и настрой помогают преодолевать сложности. Заряжая коллег оптимизмом, объясняя, что и как мы делаем, мы сможем добиться наилучших доступных результатов.