Вчера в Новосибирске состоялось заседание областной комиссии по вопросам помилования, на которое впервые были приглашены руководители Главного управления исполнения наказаний (ГУИН) Минюста РФ по Новосибирской области и исправительных учреждений. Обсудив результаты работы комиссии, и представители ГУИН, и сами ее члены усомнились в необходимости этой структуры.
Статистические результаты деятельности комиссии за три года заметно огорчили многих участников совещания. «Это фикция, а не комиссия!» — заявил ее член, бывший председатель новосибирского облисполкома Владимир Боков. Он отметил, что комиссия так и не получила ответа на вопрос, по какой причине президент отклонил 26 из 32 ее ходатайств. «Я думаю, вы все хохочете над тем, что мы провели 40 заседаний и только шестерых осужденных президент счел нужным поддержать. Это смешно!» — обратился он к руководителям ГУИН.
Члены комиссии отметили и сокращение числа ходатайств от самих осужденных. «Если в первый год работы комиссии на заседаниях рассматривались ходатайства от 10–11 человек, то сейчас два–три (на вчерашнем заседании комиссия рассмотрела ходатайство всего одного осужденного, отбывающего наказание за убийство отца.— «Ъ»)», — сообщил председатель комиссии Анатолий Иваненко. По его мнению, большая часть рассматриваемых дел «не дает комиссии никаких шансов для того, чтобы можно было бы решить вопрос в пользу заключенного». В основном прошения о помиловании пишут рецидивисты или осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления: убийцы, лица, осужденные за причинение тяжкого вреда здоровью, грабители, квалифицированные воры.
Советник первого вице–губернатора Новосибирской области Юрий Егоров добавил, что из поступивших на рассмотрение комиссии 305 ходатайств только три пришло из воспитательной колонии (детской). В то же время, по его словам, из 15 тысяч осужденных много тех, кто попал за решетку впервые в силу стечения обстоятельств, тех, кто не представляет общественной опасности.
Статистику попытался объяснить первый замначальника областного ГУИН Леонид Гробивкин. «Это осужденные молодежного возраста, подростки, лица, как правило, неоднократно судимые, либо лица, судимые за особо тяжкие преступления. Это не лучшая часть нашей молодежи», — констатировал он. После этого он перешел к не лучшим представителям лучшей половины человечества: «Как правило, многодетные матери, которые содержатся в девятой колонии, — это гражданки цыганской национальности, осужденные за сбыт наркотиков. Эти женщины завтра не только будут воспитывать своих ребятишек, но и продолжать продавать наркотики. Мы четко должны помнить, кого мы собираемся отпустить на свободу».
Начальник УФ–91/10 (колония строгого режима для осужденных, больных туберкулезом легких) Анатолий Быргазов объяснил, почему, в частности, клиенты его учреждения не стремятся получить помилование от президента. По его словам, большинство больных туберкулезом осужденных желают пройти курс лечения именно в колонии, поскольку лишь там они могут получить бесплатную медицинскую помощь.
Впрочем, как выяснилось в ходе обсуждения, главной причиной непопулярности комиссии среди заключенных стало смягчение условий для условно–досрочного освобождения. Если раньше с ходатайством о досрочном освобождении обращаться в суд могла только администрация исправительного учреждения, то с принятием в конце 2003 года федерального закона №162 «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ» это право отдано самим осужденным и их адвокатам. По данным замначальника ГУИН Сергея Полянского, если в 2002 году условно–досрочного освобождения добились 2873 осужденных, то в 2004 году — 4009, а в первом квартале этого года — уже 600 человек.
ЕЛЕНА МОРОЗОВА