греко-римская борьба
В отличие от большинства других призеров Олимпийских игр чемпион из Саранска, 26-летний Алексей Мишин, приехав из Афин, ни тренировочную, ни соревновательную паузу брать не стал. Завоевав в Варне свой третий в карьере титул чемпиона Европы, АЛЕКСЕЙ МИШИН заявил корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ, что поскольку у него осталась всего одна нереализованная мечта — золото на чемпионате мира, то отдыхать ему до сентября вряд ли придется.
— Откуда у вас такая дисциплинированность?— С детства, наверное. Нас с младшим братом — Денис моложе меня на десять лет и тоже борется — растила одна мама, так что не до жиру, как говорится, было. Намотался я и по общагам, пока не выиграл в 1999 году чемпионат мира среди молодежи и не получил за это квартиру в Саранске. Недавно с девушкой познакомился. Так вот, она почему-то думала поначалу, что раз я олимпийский чемпион, значит, непременно зазнайка. А я самый что ни на есть обыкновенный человек. Просто достиг того, к чему стремился всю свою сознательную жизнь, причем отрекался ради единственной цели от всех удовольствий: гулянок, дискотек и прочего.
— Ну хотя бы небольшой отпуск после Олимпиады вы ведь заслужили?— Наверное, даже большой. И мог бы надавить своим авторитетом на тренера — мол, там-то участвовать не буду и туда-то не поеду. Но я посчитал, что раз Олимпиада прошла, надо о ней поскорее забыть и снова доказывать, что ты сильнейший. Вот и пошло-поехало. Через месяц после возвращения из Афин я уже боролся на командном Кубке России. Потом выступил на Кубке европейских чемпионов, затем на чемпионате России в Саранске. Хотел, признаюсь, после этой серии чуток отдохнуть, а тренер мне и говорит: "Да ты ж молодой еще парень. Давай борись уж и на Европе".
В принципе я на чемпионат Европы не должен был ехать, но получилось так, что другие кандидаты в сборную в моем весе стали проигрывать на международных турнирах, и главный тренер сборной Геннадий Сапунов попросил, чтобы я в Варне все-таки выступил. Хочу отдохнуть, но боюсь, что мне опять не дадут, скажут, что надо отбороться на турнире "Иван Поддубный", потом и на чемпионате мира, хотя, с другой стороны, у меня осталась одна мечта — я еще на чемпионатах мира победителем не был.
— Ваш финал с болгарином Николаем Стояновым стал, без преувеличения, главным украшением чемпионата...
— А знаете почему? Потому что весь зал болел против меня, и я завелся. Потому что из своего мальчишки с претенциозной стрижкой, который только-только, скажем так, вылупился из яйца, зрители сделали этакого идола. И еще. Смешно, конечно — Михаил Геразиевич (Мамиашвили, президент Федерации спортивной борьбы России.— Ъ) перед схваткой сказал мне: "Закопай его с этой прической. Панкам не место на высшей ступеньке пьедестала". Ну очень в тот момент мне захотелось поставить болгарина на место. Кого-то угнетает, если зал болеет против него, а меня, наоборот, подстегивает. С детства такой характер: выхожу на схватку, все орут, а меня злость берет. Ну сейчас я вам всем устрою, думаю. Покажу, кто здесь чемпион. К тому же здесь у меня, в отличие от Стоянова, была очень сложная жеребьевка, и я на пути к финалу постоянно встречался с очень сильными конкурентами. Да и вдобавок несколькими минутами раньше золото в весовой категории до 55 кг выиграл совсем еще зеленый дебютант Виктор Кораблев. Ну и как же после этого я, олимпийский чемпион да еще капитан сборной, мог проиграть?
— Судя по тому, как вы лихо выиграли финальную схватку, применив свой излюбленный прием, так называемый обратный пояс, ваша адаптация к новым правилам произошла безболезненно?
— Тем не менее, на мой взгляд, ничего хорошего они в борьбу не принесли. Раньше, например, можно было побороться в партере, который теперь отменили, и вытащить соперника на бросок. А сейчас лучше никуда не лезть — проще выиграть балл и оберегать его до конца периода. Особого смысла делать такие приемы, как обратный пояс, теперь, увы, нет. А ведь обратный пояс — своего рода борцовский шик. Впрочем, я всегда придерживался и придерживаюсь той позиции, что, если борец действительно силен, он будет выигрывать по любым правилам.
— Что будет, по-вашему, с греко-римской борьбой, если ее исключат из олимпийской программы?
— Такого просто не может быть. Греко-римская борьба, если судить даже по такому признаку, как посещаемость соревнований, намного более зрелищна, чем большинство видов, которые были недавно введены в программу Олимпийских игр. На некоторые соревнования в Афинах, например, приходила всего пара сотен зрителей. На нашем же турнире зал был забит до отказа.