«Пикассо и окрестности» Ивана Аксенова: первая в мире монография о Пикассо
Издательство Европейского университета
Фото: Издательство Европейского университета
Фото: Издательство Европейского университета
Иван Аксенов — поэт, драматург, теоретик, педагог, идеолог сначала футуризма, а затем — конструктивизма, ближайший сподвижник Мейерхольда, переводчик и популяризатор елизаветинской драмы, а также одно время — чекист. Среди многообразия его занятий была и художественная критика. Летом 1917 года Аксенов опубликовал в футуристическом издательстве «Центрифуга» маленькую монографию о Пабло Пикассо. Это была первая в мире книга о знаменитом франко-испанском модернисте, но ни в России, ни в мире ее особенно никто не заметил. На Западе «Пикассо и окрестности» открыли в 80-х, в России она была напечатана в 2000-х в большом собрании Аксенова, а теперь вышла в виде отдельного репринтного издания с комментариями и массой дополнений. «Окрестности» тут ключевое слово. Аксенов пишет обо всей истории европейского искусства, философии, религии, законах трагедии, русском и французском характере, нравах богемы, отношениях полов, постоянно уходя от Пикассо и вновь возвращаясь к нему. Это не столько искусствоведение, сколько блестящая, злая и невероятно эрудированная афористичная проза — форма, идеально соответствующая герою книги. Аксенов воспевает Пикассо как гения нового барокко — экстатического искусства катастрофической эпохи.
Марчин Виха «Малевич: направление осмотра»
Издательство Jaromir Hladik press
Перевод Елена Рыбакова
Фото: Jaromir Hladik press
Фото: Jaromir Hladik press
Марчин Виха — польский писатель, эссеист и дизайнер. На русском выходили его книги «Как я разлюбил дизайн» и «Вещи, которые я не выбросил». В биографии Малевича он не то чтобы пробует себя в роли историка искусства. Это текст, написанный именно человеком дизайна, обращающимся к почти забытым, утопическим истокам своей профессии (цитируя самого Виху: «Вещи тоже помнят. Лампы — что им обещана была победа над солнцем. Кресла — что на них упражнялись в невесомости»). Из-за этого вроде бы общеизвестные факты из истории авангарда он открывает как новые, искренне удивляется им, что может раздражать, а может вызывать симпатию. Биографию Малевича он не то чтобы пишет, а скорее визуализирует, а затем описывает. Книга устроена как экскурсия по воображаемой выставке об изобретателе супрематизма: от детства и истоков творчества к смерти и наследию. Причем выставка эта подчеркнуто современная, с мультимедийными инсталляциями и аккаунтом в инстаграме. Текст Вихи — отчасти забавная литературная игра, отчасти — притча об искусстве и фантазии, отчасти — монтаж документов, а отчасти — вполне классическая биография художника, написанная с немного наивным панибратским психологизмом.
Элеонора Шафранская «Усто Мумин: судьба художника в истории и культуре»
Издательство МСИ «Гараж»
Фото: МСИ «Гараж»
Фото: МСИ «Гараж»
Книга об одном из самых необычных малевичевских учеников (правда, порвавшем с заветами учителя) — Александре Николаеве, известном под именем Усто Мумин. Русский, родом из Воронежа, учившийся в Москве в СВОМАСе, Николаев приехал в 1920 году в популярный у художников Туркестан и был настолько очарован Средней Азией, что решил остаться там и полностью перестроить собственную идентичность. Он принял ислам, начал носить узбекскую одежду и сменил имя на Усто Мумин, что означает «Правоверный мастер». Мумин хотел стать чем-то вроде советского Гогена — европейского художника, не просто наслаждающегося ориентальной экзотикой, но ищущего новое зрение в другой цивилизации. Его искусство — синтез модернизма, персидской миниатюры и живописи кватроченто. Сидевший в 1930-х, Мумин был не то что запрещенной, но не слишком почитаемой фигурой в советское время. Относительная известность пришла к нему в 90-х, но в биографии его осталась масса белых пятен. Филолог и искусствовед Элеонора Шафранская пытается хоть немного заполнить их. Ее жизнеописание Николаева-Мумина — плод большой архивной работы, но одновременно это очень лиричная книга, написанная при этом без всякой жезээловской пошлости.
Бернар Рекишо «Фаустус и другие тексты»
Издательство НЛО
Перевод Виктор Лапицкий
Фото: НЛО
Фото: НЛО
Во Франции Бернар Рекишо считается одним из главных новаторов послевоенного авангарда, но за пределами родины он практически неизвестен. Этого ускользающего, не слишком дружелюбного к зрителю художника часто представляют как антагониста его более удачливого современника — склонного к броским эффектам Ива Кляйна. Покончивший с собой в 1962 году, в возрасте 32-х лет, Рекишо успел проделать большой путь: от религиозной живописи через кубизм, абстракцию, напоминающую мрачного Кандинского, к странным взрывным ассамбляжам, которые он называл «реликварии». Уже после его смерти открылось, что Рекишо писал тексты — нечто среднее между философской прозой, дневниками, теоретическим комментарием к собственному искусству и его продолжением в слове. Графическая сторона тут играет большую роль: последние вещи Рекишо — «нечитаемые письма» — тревожные послания в закорючках, адресованные никому. Главное же его произведение — незаконченный «Фаустус», романтический роман о художнике, написанный языком, напоминающим о Бланшо и Арто, пронизанный не верой, а глубоким сомнением в силе искусства. Эта книга почти полное собрание литературного наследия Рекишо; в приложении напечатан большой текст Ролана Барта о художнике.
«Игры сюрреалистов»
Издательство Городец
Перевод Дмитрий Шепелев
Фото: Городец
Фото: Городец
Вышедшая в Америке в 1991 году книга, собранная английским популяризатором сюрреализма, биографом Альфреда Жарри Алистером Бротчи и арт-критиком Мелом Гудингом. Сюрреалисты, как известно, считали игру важнейшей занятием — источником новых форм искусства, возможностью взломать социальный порядок, инструментом высвобождения бессознательного, действенным не в меньшей мере, чем наркотики и сексуальные эксперименты. Бротчи и Гудинг составили путеводитель по играм, изобретенным Бретоном, Эрнстом, Дали и их товарищами: от автоматического письма и дадаистических стихов, составляемых из разрезанных газет, до резьбы по картофелю и охоты за священниками. Впрочем, как игры могут быть описаны едва ли не все сюрреалистические практики: парадоксальные опросники, поиски реди-мейдов и так далее, так что книга оказывается введением в сюрреализм как таковой. Бротчи и Гудинг не ограничиваются общеизвестными фактами, переходящими из текста в текст. В поисках всякого рода редкостей они перерыли массу сюрреалистической литературы; помимо собственно инструкций здесь множество занятных примеров и иллюстраций. Даже если неплохо знать сюрреализм, эта книга — веселое чтение.
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram