То ли мужчина, то ли тритон

В галерее D137 открылась выставка фотографий Олега Кулика "Тема Лолиты с вариациями".

       Олег Кулик — не просто художник. Для одних это имя нарицательное самых радикальных художественных проявлений в России конца XX века, для других — диагноз. Бешеный человек-собака, искусавший известного швейцарского искусствоведа, добровольный подопытный кролик, сидящий на цепи в научной лаборатории, "зоофил", сливающийся с Родиной в акте символического, но задокументированного скотоложства, — все это маски в разыгрываемой им многолетней пьесе на тему "Человек и природа", "Человек и животное", в конечном счете, "Человек и вселенная". Если авангард тестирует границы принятых представлений об искусстве, то господин Кулик тестирует границы самого художника, пытаясь определить, где человеческое становится "слишком человеческим", смыкаясь с "животным".
       В проекте "Тема Лолиты с вариациями" художник переживает радикальное раздвоение личности. Он — автор фотосерии. И он же — ее герой, бритоголовый, обнаженный, то ли мужчина, то ли эмбрион, то ли Ихтиандр, то ли тритон, плавающий в зеленоватой воде в окружении рыбок, собаки и маленькой девочки, той самой то ли Лолиты, то ли Алисы.
       Впрочем, культурные ассоциации, тем более содержащие скрытую "педофильскую" подоплеку, — от лукавого. Так, кость, брошенная интерпретаторам. "Тема Лолиты с вариациями" прежде всего очень красивая фотосерия. Можно говорить о ее "жестокости", но это жестокость не разрушения, а становления. Проект рассчитан на смятение зрения. Зритель просто обязан испугаться, очутившись в затемненном подвальном пространстве, где фотографии размещены на полу и подсвечены снизу так, что кажутся окнами, через которые можно заглянуть в некий бассейн, точнее говоря, те самые воды, над которыми носился Дух Божий в Книге Творения.
       Вода — единственный умиротворяющий элемент фотографий: художник словно пожалел зрителей, дав шанс сосредоточиться на игре бликов, отвлечься от того, что в воде происходит. А происходят там некие чудовищные "роды", наподобие тех, что можно видеть в фильмах отца кинематографического киберпанка канадца Дэвида Кроненберга (David Cronenberg). Правильно было бы, наверное, сказать, что девочка, благодаря использованию цифровых технологий, отражается в теле мужчины. Но кажется, что она выходит из него, разрывает кожу, пропарывает живот, чтобы затем распуститься в воде, как цветок, и закружиться со "своим матерью" в танце амфибий.
       Пожалуй, это страшнее, чем голый, рычащий и пускающий пену художник на цепи. Но кто ж его знает, может, именно так жутковато и выглядело сотворение Евы из ребра Адама?
       МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ