Повторять тезис о том, что все петербургское нынче в моде, уже давно не модно. Однако популярность петербургских архитекторов и декораторов существует объективно и не зависит от конъюнктуры. Их приглашают поработать в столице, и не только в российской. Они нравятся публике, и поэтому каждое уважающее себя архитектурное издание открыло в Петербурге свое представительство, а за творениями местных дизайнеров ценители повели настоящую охоту. Корреспонденты Ъ НАТАЛЬЯ СИВЕРИНА и МАРИАННА СЕДОВА выяснили у самих архитекторов, что они думают об "особой роли" петербургского дизайна.
2. Что сейчас модно в Петербурге?
3. Как все это соотносится с мировыми тенденциями?
Андрей Шмонькин, архитектурное бюро ASASH:
1. Петербургская специфика существует, и, к сожалению, не самая симпатичная. Исторические амбиции, исторические стилизации приводят к тому, что интерьеры делаются "под что-то", а любое "под что-то" — это подделка. Видимо, пока еще нет сил (творческих и материальных) работать так, как делалось в нашем городе раньше, а на Западе делается сегодня, — заявлять свое "я", но с опорой на традиции, то есть двигать историю вперед. В Москве, на мой взгляд, ситуация похожая, но больше хорошей смелости, есть обращение к истории не местечковой, а мировой. Поэтому удачных проектов в Москве все-таки больше. Конечно, и в Питере бывают исключения, а в целом есть ощущение, что в Петербурге больше вкуса, но мало смелости.
2. Общая тенденция в том, что изменился заказчик. Все хотят новаций. Люди много ездят, знакомятся с мировой культурой, изучают искусство, и особенно — "мировой интерьер". Мода в Петербурге та же, что и во всем мире, но слабее выражена. Часто замысел на мировом уровне, а вот исполнение получается хуже. О нюансах и приоритетах в моде говорить можно много. Например, тяга к стеклу в интерьере, но она не чисто питерская. Сейчас, к счастью, много заказчиков, тянущихся к большому пространству, воздуху, свету. Видимо, многие, прожив часть жизни в коммуналках, мечтают полностью вырваться из атмосферы тех лет. И конечно, особо ценным и модным можно считать вид из окон, особенно вид на воду. Иногда интерьер целиком делается под полюбившийся заказчику вид. Частый мотив — многоуровневое решение пространства.
3. Пока "интерьер СПб" слабо соответствует мировому уровню. Парадоксальная ситуация: сильное увлечение технократством, а интереса и любви к настоящей культуре у архитекторов, особенно молодых, не много. На наш взгляд, настоящий архитектор работает не на компьютере (хотя, конечно, знает его), а карандашом и в основе творчества лежит чувство. В мировой архитектуре это давно поняли и оценили.
Андрей Курочкин, архитектурная группа Курочкина--Федорова--Валовня:
1. Говорить о специфике интерьерного дела в Петербурге возможно, если только исключить понятие "интерьер" из области искусства, называемого архитектурой. В современной архитектурной практике в первую очередь бросается в глаза оторванность от традиций, культурный "провал", затянувшийся на полвека, отсутствие школы, позволяющей начинающим разобраться в принципах профессии. Вследствие этого работы большинства практикующих архитекторов выглядят поверхностными и зачастую эпигонскими. Архитекторы, сформировавшиеся в советское время, вынужденные заниматься интерьером по причине востребованности такого рода занятий заказчиками, все еще не забыли того времени, когда проектирование интерьеров сводилось к взаимовыгодному распределению заказов на ДПИ в худфонде, да и то речь шла об общественных зданиях. Возможно, наиболее отличительной чертой в интерьерном деле можно назвать непрофессионализм людей, этим делом занимающихся. Хотя, с другой стороны, художники, не позиционирующие себя как архитекторы, такие как Андрей Дмитриев, добились замечательных результатов именно в интерьерных работах.
2. Понятие моды в первую очередь связано с определенной социальной группой. А поскольку в числе потенциальных заказчиков таких групп можно насчитать как минимум три, то обозначить некое модное направление затруднительно. Как всегда, определенная часть заказчиков тяготеет к традиционалистскому интерьеру, который условно можно определить как классический. И на этом пути современных архитекторов ожидают наибольшие трудности, связанные с недостатком образования. Другая группа придерживается сложившегося в Европе на протяжении последних двадцати лет стиля, предполагающего любование деталями и предметами, несущими на себе следы времени, неровными состаренными поверхностями в сочетании с элементами современного дизайна. Так называемые современные, или минималистические, интерьеры постепенно уходят из категории модных, что, впрочем, позволяет отнестись к ним всерьез, обратясь к их истоку — конструктивизму.
3. Петербург, как город в большей степени европейский, чем российский, воспринимается в мире как культурная ценность и, несмотря на все "усилия" архитекторов советского поколения, таким и остается.
Яков Волошин, архитектор:
1. В Петербурге скорее можно говорить о возможностях, нежели о результатах. Петербургское наследие — жилые дома рубежа XIX-XX веков — в отличие от столицы и провинции крайне слабо используется. Стилистика архитектуры или совсем игнорируется, или интерьерам придается абсолютно не свойственный им дворцовый характер. А ведь для творческого осмысления эта тема неисчерпаема. Если же говорить о деликатности, чувстве меры, ответственности питерских авторов, то за этим часто стоит отсутствие свежих идей и малобюджетность объектов.
2. Скорее нужно говорить не о моде, а о приоритетах. Наступило некоторое пресыщение, усталость от процесса заполнения квартиры за квартирой пускай даже лучшими образцами авторской серийной мебели. Теперь приоритетным представляется поиск новых фактур и материалов, эксклюзивной мебели и деталей. Сочетание на первый взгляд несочетаемого: разновременных и разностилевых объектов в пространстве, современных технологий освещения с рукотворными вещами и аксессуарами, элементами сценографии и тонкого декорирования.
3. Что касается интерьеров стилизованных, то, наверное, да. Если говорить о новых решениях, то в основном это отражение работ западных и японских мастеров, говорить о неких прорывах еще рано.
Олег Ширинкин, архитектор:
1. Говорить, что в Петербурге самые интересные интерьеры, особенно по сравнению с Москвой, по-моему, уже стало дурным тоном. В Москве, как известно, всего больше, денег, предложений и так далее, поэтому и дурновкусицы тоже больше и среди нее отыскать красивые работы сложнее, но их тоже немало. Что касается Питера, то здешним интерьерам, к примеру, чужды черты барственности, сибаритства, здесь скорее можно говорить о дендизме. Все должно быть сдержанно, может быть, немного строго, но ни в коем случае не холодно. Мы и так каждый год ждем этого единственного теплого месяца, не лучше ли ждать его в тепле? Может быть, город сейчас не ухожен, однако вокруг нас столько следов былого... благополучия, что ли, человеческой устроенности в жизни. Каждая старая дверь, каждый подоконник или оконная рама в сохранившихся домах несут тепло. Мы только сейчас подходим к тому, чтобы научиться вот так устраивать свою жизнь — удобно и со вкусом.
2. В принципе, художник работает вне моды. Я сам формирую моду на интерьеры, задача в том, чтобы воплотить изначальную идею, мою и заказчика, наиболее удачно. Если это удалось, встречаю повторение моей идеи, то есть это становится модным. Основные направления сегодня — уход от откровенного украшательства, возвращение к традиционным понятиям красоты, эстетики, удобства. Красота должна быть функциональной.
3. Прекрасная идея может зародиться на любой территории, где есть талант. И Питер, как любая столица, прирастает талантами из провинции. В этом смысле все как везде, на мировом уровне. Но технологии у нас отстают. Например, недавно мне нужен был лифт по моему эскизу, но это оказалось так проблематично, что пришлось отказаться от этой идеи и выбирать среди стандартных моделей.
Сергей Рогулев, архитектор:
1. Как таковой специфики нет. В отношении стиля, технологий и так далее авторский интерьер развивается в контексте основных модных течений и технологических ноу-хау мирового интерьера. Это происходит благодаря хорошей осведомленности проектировщиков, конкуренции и быстро развивающемуся рынку предлагаемых услуг. В малобюджетном строительстве специфика вообще одна: посмотрел, как у других, пошел, купил, построил.
2. Модно, во-первых, считать деньги, независимо от их количества. Во-вторых, модно быть модным. В-третьих, быть стильным. Это качество присваивается всему, что модно. Например, ну очень стильные шнурки на ботинках. Если раньше я, отстаивая свою точку зрения, говорил: "Это будет красиво, хорошо, гармонично, целесообразно" и так далее, то теперь наповал убеждает слово "стильно". Стильным может оказаться даже то, что на мой взгляд безобразно.
3. Говорить о том, что мы находимся на мировом уровне, можно, но только очень тихо.
Ингмар Витвицкий, руководитель архитектурного бюро "Автор":
1. О петербургской специфике можно сказать коротко. Чаще всего площадь проектирования в Москве — от 150 до 500 кв. м, в Питере — от 70 до 250. Соотношение проектируемых помещений в старом и новом фонде — 1:1 в Москве, 2:1 в Петербурге. Средняя стоимость отделки квадратного метра — $700 и $350 соответственно. В Москве имеет место более яркое и четкое разделение на коммерческое и имиджевое (концептуальное) решение стилистики. В Петербурге наиболее распространены сглаженные, компромиссные решения по принципу "и нашим, и вашим". Московским архитекторам свойственна более тщательная проработка нетиповых узловых элементов интерьера: лестниц, трансформирующихся деталей, перегородок, консолей, балконов, световых конструкций. Есть фирмы и мастера, которые могут все это изготовить. В Петербурге доминируют готовые элементы (по каталогу), кустарное производство (ковка-лепка), архитектура "из отходов" (ржавые подковы, веревки и так далее). Москвичи любят более яркую цветовую гамму. И последнее: московские заказчики моложе и ставят более жесткие условия, в том числе и по срокам, 6-12 месяцев. В Петербурге чаще встречаются заказчики средних лет, которые готовы ждать 12 и даже 24 месяца.
2. О моде в интерьере мне лично ничего не известно. Положительный факт: приоритетным становится авторский дизайн, все меньше становится "студенческого" дизайна, все заметнее доминирование профессионалов на рынке. Обычным явлением становится комплексное решение, включающее в себя предпроектный анализ, инжиниринг, архитектуру, стилистику, наконец, поэзию (возможен и обратный порядок действий).
3. Соотносится! Петербург — город мастеров и художников. Появляются несомненно интересные и концептуальные вещи, рожденные не в режиме цейтнота или коммерческой судороги.
Андрей Кабанов, архитектурное бюро "Дистанция":
1. Москва — столица, где другие возможности. Здесь богаче заказчики, сюда стекаются лучшие творческие силы. Провинция немного отстает от Москвы, в среднем на 2-3 года. Но Петербург — не провинция. Он не достиг пока размаха Москвы, но уже ушел от наивности, которая существует сегодня в провинции. Что касается "петербургского стиля", то он существует, но он не может и не должен быть одинаковым на протяжении веков. Кроме того, совсем не все архитекторы его придерживаются. Петербург отличается большей стилистической цельностью, грамотностью, здесь меньше случайностей. Но это не лучше и не хуже, может быть, питерские архитекторы просто более дисциплинированные. Но в Петербурге архитекторы разобщены, а в Москве есть архитектурные общества, есть жизнь, они дружат спорят, ругаются, есть какая-то динамика. Нам этого очень не хватает.
2. Здоровая тенденция — освобождение от пресловутого "евростандарта". Потихоньку заказчик начинает от него уходить. В моде естественные материалы: дерево, керамика. Сегодня отклонение от общепринятого в отделке, выборе материалов — уже шаг вперед. Для выдающегося интерьера необходимы три вещи: "выдающийся", умный и тонкий заказчик, уникальный по творческим силам архитектор и, видимо, "уникальные" материальные средства, потому что роскошь и бутафория несовместимы.
3. С мировыми тенденциями нас соотнести можно. Но нам трудно. Приходится наверстывать, изучать, собирать информацию, благо есть возможности. Когда иностранцы попадают в питерские интерьеры, они испытывают приятное удивление. У них все проще, нет того размаха, полета, который присутствует во многих работах. Нам не бывает за себя стыдно.