Событие, прошедшее, увы, почти незаметно — выход на видео фильма Шохея Имамуры (Shohei Imamura) "Доктор Акаги" (Dr. Akagi, 1998 *****). Имамура, 75-летний патриарх японского кино, чем-то напоминает другого великого кинопровокатора, старого сюрреалиста Бунюэля (Bunuel). На первый взгляд "Доктор Акаги" — бесхитростная история сельского врача, по мере сил выполняющего свой долг в последние месяцы Второй мировой войны. Лекарств не хватает, сын воюет где-то в Маньчжурии, над головой бомбардировщики, на улицах колонны пленных. Зрители вправе ожидать сентиментальной истории о пожилом гуманисте в нечеловеческих обстоятельствах. Несколько смущает лишь то, как одет доктор Акаги: канотье а-ля Гарольд Ллойд и галстук-бабочка как-то не соответствуют серьезности момента. И передвигается он по острову исключительно бегом, изредка падая на обочине, чтобы перекусить только что сорванным турнепсом: его пробежки ритмически организуют фильм. Но и этому есть рациональное объяснение: иначе ему просто не успеть к своим многочисленным пациентам. Транспорт, очевидно, давно мобилизован, так что если доктор сломает ногу, придется ему бегать на одной, а если сломает обе, придется освоить бег на руках. А сельская Япония вокруг него живет странной, совсем не патриархальной жизнью, похотливой, безалаберной, охотно принимающей любое безумство. Друг-хирург, закончив операцию, невозмутимо, на заднем плане, загоняет себе в вену предназначенный для раненого морфий. Старушка приходит уговаривать медсестру дефлорировать сына-призывника, поскольку "девственники притягивают пули". Буддистский бонза меняет женщин и прикладывается к бутыли саке. На фоне такой веселой больнички зритель не сразу понимает, что самый безумный из всех героев — милейший доктор. Он не только свято уверен в том, что все болезни "от печени", но и ставит всем без исключения диагноз "гепатит". В Токио его чествуют, как Стаханова: правительственные шишки ориентируют все силы нации на борьбу с гепатитом. И даже когда над головой доктора расцветает атомный гриб Хиросимы, он немедленно узнает в его очертаниях больную печень некоего мистера Хакамады. К чему все это? Да непонятно: японская манера сюжетосложения для европейского зрителя — тайна за семью печатями. В чем ее главная прелесть и заключается. Одна из самых известных киноутопий — фильм Фрэнка Капры (Frank Capra) "Потерянный горизонт" (Lost Horizon, 1937 *****). Капру (1897-1991) можно с некоторой натяжкой назвать "американским Рязановым". Автор комедий для среднего класса, он страдал тягой к нравоучительству, которое порой зашкаливало. Мораль его творчества исчерпывающе выразило название одного из его фильмов: "Вам этого с собой не унести" (You Can`t Take It with You, 1938). Под "этим" подразумевались деньги, слава, прочая мишура. Короче, спешите делать добро. "Потерянный горизонт", очевидно, самый серьезный его фильм, почти манифест. В Китае бушует война. Японские интервенты штурмуют город, откуда в панике эвакуируются европейцы. Странный пилот-монгол разбивает самолет с беженцами о склоны Тибета. Выживших встречает некто Чанг, который проводит их в дивную страну Шангри-Ла. Ее обитатели, не ведая о насилии, старости и смерти, живут в мире и гармонии под мудрой дланью далай-ламы. Естественно, там поют птички и цветут деревья. Далай-лама между делом оказывается 250-летним бельгийским миссионером отцом Перро, основавшим Шангри-Ла аж в 1713 году. Но британский дипломат Роберт Конвей, демонстрируя пресловутый англосаксонский скептицизм, отказывается стать его наследником и покидает Шангри-Ла с братом и его подругой. Но стоит им пересечь границу, как брат срывается в пропасть, а Мария превращается в морщинистую старуху. Вход в рай стоит доллар, выход — два. Цивилизованный мир не выдерживает испытания вечностью.
Окончательно разочароваться в человечестве помешает лишь сказка Жана Кокто (Jean Cocteau) "Красавица и чудовище" (La belle et la Bete, 1946 *****). Этот фильм стал полнометражным дебютом Кокто, поэта, рисовальщика, драматурга, визионера и наркомана, объяснением в любви к спутнику его жизни Жану Маре (Jean Marais), сыгравшему три роли, в том числе и Чудовища, и, возможно, лучшей киносказкой всех времен и народов. Спецэффекты-1946 ни в чем не уступают компьютерной машинерии Спилберга.
