В "Балтийском доме" завершился IV фестиваль русских театров стран СНГ и Балтии "Встречи в России".
В хлебном городе Ташкенте одним из первых в стране в 1976 году возник театр, независимый от государственных органов культуры. Создал его двадцатипятилетний режиссер Марк Вайль. Любимым словом в "Ильхоме" — и тогда, и теперь — было слово "эксперимент". В частности, в середине восьмидесятых "экспериментальным" было принято считать обращение театра к эстетике клоунады.
"Ильхом" привез три спектакля: "Свободный роман" по Пушкину, брехтовскую "Мещанскую свадьбу" — один из первых спектаклей театра сегодня играет уже второе поколение актеров (Вайль — специалист по этой пьесе, он ставил "Свадьбу" и помимо "Ильхома"), и "Счастливых нищих" по сказке Карло Гоцци. Последовательность была выбрана правильная — от "Романа" к "Нищим" — и зрительское воодушевление нарастало. "Свободный роман" — сборник студенческих "капустных" этюдов на стихи Пушкина (помимо "Онегина" включавший и "Гавриилиаду", и кусочки из "Маленьких трагедий") — никаких значительных режиссерских или актерских открытий не содержал. Идея театра рассказать историю о том, как девочка Таня полюбила мальчика Женю, а он ее отверг, а потом сильно пожалел об этом, была сомнительна изначально. Лучше других, с наименьшими потерями удалось разыграть "Гавриилиаду" — ее сюжет молодежи ближе.
"Мещанская свадьба" — из тех точно выверенных, гармоничных и внешне открытых драматических структур, которые способны жить долго и обрастать культурными ассоциациями, не зависящими от первоначального замысла. Так, несомненно, питерский показ "Свадьбы" напомнил об абсурдистском мире "Лысой певицы" "Формального театра" и трагикомических домашних ужасах давнего спиваковского "Танго".
Но лучшим из трех спектаклей все-таки оказались "Счастливые нищие". Действие пьесы, как известно, происходит в сказочном Самарканде, но вряд ли Гоцци предполагал, что его именно там будут там ставить. Вот в этой работе сошлось все: и особое "евразийское" положение театра — географическое и культурное, и дельартовская стилистика Гоцци, и эксцентриада "Ильхома", и экономная, выразительная сценография: голые металлические сетки с осыпавшимися камушками древней мозаики — исключительно точный образ современной культуры. На первый план вышел самый действенный классический фарсовый прием — игра на нескольких языках. Гомерически смешны внезапные переходы с русского на узбекский и обратно (часто - в пределах одного предложения), с вкраплениями комического варианта идиша и угнетенного итальянского. Превосходна работа актера Джавада Абидова. Его Мудзафер — это гротескный образ маленького восточного деспота, бывшего мясника. Незабываем финал, когда победителем "злого правителя" становится не просто сказочный "добрый царь", а молодой человек, одетый во фрак и чалму вахтанговского принца Калафа. Все верно: если и есть театру кому жаловаться, у кого просить помощи и на кого надеяться — то это только принцесса Турандот.
ЛИЛИЯ ШИТЕНБУРГ