В театре на Литейном состоялась премьера трагедии Софокла "Эдип-царь" в постановке Андрея Прикотенко. Этим спектаклем недавнего выпускника курса Вениамина Фильштинского открылась творческая лаборатория "Мастерская театра 'На Литейном'".
Эмиль Капелюш сочинил весьма занятные Фивы. Свободный от зрителей кусок сцены ( "Эдип-царь" на Литейном — трагедия под ногами) освобожден от лишних деталей — только куча камней в углу, жертвенник в центре, да еще над головами — грубые камни, обвязанные веревками. Быть может, почти по Булгакову — это те самые "кирпичи, которые просто так на голову никогда не свалятся", вещественный знак нависшей угрозы. Ждут, когда Атропос нить перережет. Материальный мир спектакля рукотворен, теплоты и натуральности фактуре добавляет мягкий свет (художник Евгений Ганзбург). Костюмы, выполненные лично художником Стефанией Граугокайте — все эти мохнатые юбочки, вязаные носочки и маечки, молочные пушистые "бурки" — ироничная стилизация под абстрактную "первобытность", античный от-кутюр.
Запугать себя Софоклом молодая команда не дала. В греческой трагедии есть какой-то "хор"? О`кей, споем! Виртуозные распевы со сложной ритмической основой (нечто "фольклорное", но географически трудно определимое) придают действию объем , усиливают пафос — с тем, чтобы довести его до абсурда. И хвала Эдипу вдруг начинает пародировать патриотические комсомольские песни, а сомнения героев становятся застольным плачем фиванцев, изрядно приобщившихся к "пьяной горечи Фалерна". Режиссерская ирония, мастерски воплощенная актерами, — самая обаятельная черта спектакля.
Впрочем, для того, чтобы этот спектакль стал обаятельным, было бы достаточно одной Ксении Раппопорт. Актриса словно создана для исчезнувшего амплуа "молодой царицы". Ей не страшен пафос. Ее Иокаста неотразима — она орудие и жертва Рока не менее, чем Эдип. А ее психологически точной игры и эмоциональной заразительности с лихвой хватает, чтобы развернуть историю в свою сторону. Досадная слабость главного исполнителя подчеркивает силу героини, происходит "феминизация" трагедии, и спектакль становится размышлением не на тему "Эдипова комплекса", а скорее, "комплекса Иокасты". Именно в речах царицы слышны здесь мысли о богах и судьбе. При этом все делается чисто по-женски и адресовано Эдипу, словно мнимое отсутствие гнева олимпийцев — только повод, чтобы сказать вечное: "Я же тебе говорила!".
Если уж ироничного отстранения не миновали мотивации персонажей, то пластические решения в спектакле иронией просто переполнены. Сцена встречи Эдипа с Тиресием незабываема. Тиресий — он кто? Пророк, античный мудрец. Один такой в бочке жил. Решено — Тиресий (Тарас Бибич) выкатывается на сцену в огромном коконе, откуда, тяжело кувыркаясь, и скандалит с Эдипом. Самое ценное в том, что это не просто клоунский трюк — здесь, как и во множестве подобных сцен спектакля Прикотенко, есть и характер персонажа (а не застывшая маска), и логика, и беззаботная поэтическая свобода.
Однако упрямая ирония, являющаяся, будем надеяться, приметой складывающегося авторского стиля режиссера, ставит под сомнение самую суть трагедии. Так все-таки история Эдипа важна или нет? Господин Прикотенко, сочиняя характеры и очень тщательно строя взаимоотношения персонажей, сделал все, чтобы выбить котурны из-под античной трагедии и превратить ее в драму. Драма получилась (Иокаста повержена, Эдип несчастен), трагедия — нет. Все на месте, перипетия к перипетии, для прозрения Эдипа и последующего катарсиса выделено минуты две чистого времени. Камни спущены на веревках и окружили Эдипа, актер обернулся к зрителям — на его веках красные лепестки. История рассказана. Но что Андрею Прикотенко — Эдип, "чтобы о нем рыдать", так и осталось загадкой. В разрешении которой не поможет и Дельфийский оракул.
МАРИЯ ЛИЛИНА
Следующий спектакль 21 марта