Эти неловкие мужчины на пуантах

       В минувший понедельник на сцене БКЗ "Октябрьский" "Мужской балет Валерия Михайловского" отмечал день рождения своего руководителя и 30-летие его творческой деятельности. Нынешний юбилей, надо полагать, — генеральная репетиция последующих: в будущем году труппа отметит десятилетие, а еще через год — Валерию Михайловскому исполнится пятьдесят лет.

Вечер начали ударным "Болеро" в постановке Эдвальда Смирнова и костюмах Аллы Коженковой. Малиново-розовые трико, черные с серебряным блеском корсажи, главная "героиня" в исполнении юбиляра — с буфами-штанами и рукавами и в плотно облегающей голову шапочке. Нежные юноши, балетные "дети порока" демонстрировали неловкие женские движения и разный уровень технической подготовки, значительно уступающий первоначальному составу этой труппы. В финале главный персонаж был распят на обнажившемся копьями каркасе веера. А затем раскланялся столь кокетливо, что любая примадонна могла бы поучиться.
       Свою труппу мужского балета Валерий Михайловский организовал через год после ухода на балетную пенсию. Ее репертуар слегка копировал все понемногу: то мужской балет "Трокадеро", то Бежара. Номера для труппы ставил специально и петербургский хореограф Эдвальд Смирнов. В качестве идейной платформы была заявлена конкуренция с женщинами в исконно женском репертуаре классических балетов. И хотя на балеринские партии здесь назначают рослых исполнителей, а кавалерские — отдают подвижным виртуозам "метр с кепкой", мужской балет танцует женские партии не столько в шутку, сколько всерьез.
       Нынешнюю программу составили из постоянно находящихся в репертуаре номеров. Исключение — "Жизнь артиста", поставленный и исполненный артистом первого состава труппы, ныне танцующим в Магдебурге, Александром Семенчуковым. Основное действие номера — процесс переобувания, происходящий под вальс Иоганна Штрауса. Туфли, пуанты, в которых артист пытался крутить фуэте, а затем мужские классические туфли, которые так и хотелось назвать "белыми тапочками" — в них изображается мужской гран пируэт. Получились три пародии: на мужчину, на женщину и на артиста. Далее шли нейтральная "Аве Мария" Май Мурдмаа, подходящая для мужского и еще более для женского исполнения; эйфмановское "Познание", где артист Михайловский не решился лишить своего героя столь идущей ему в жизни стильной прически; "Эпилог" из "Homo esse" Михайловского с каскадами прыжков и аллюзиями бежаровских "Сиртаки" и "Болеро".
       Во втором акте показывали пародии на классические балеты: "Жизель", па де труа Океана и Жемчужин, вариацию из "Эсмеральды", па де де из "Сильфиды" — в общем, цирк на пуантах. Публика хохотала, порою заходилась в криках "браво". Когда Джеймс после вариации ушел в кулису, уступив сцену Сильфиде, зрители даже запереживали: "Почему он ушел? Наверное, что-то случилось". Завершил основную программу "Умирающий лебедь" — квинтэссенция стиля Михайловского, со всеми особенностями и проблемами технического и актерского порядка, включая семенящую походку.
       Далее следовали поздравления: директор БКЗ Эмма Лавринович сочинила стихи, Людмила Сенчина спела, затем вся труппа станцевала. Ответно юбиляр исполнил автобиографический номер с фрагментами своих женских партий и рабочего экзерсиса.
       ОЛЬГА ОРЛОВА