Дела семейные
Создатель и руководитель архитектурного бюро «АЛКУТА» Алексей Куковякин и его заместитель, сын Дмитрий, соавторы сотен знаковых архитектурных объектов, — о семейном подходе к бизнесу, своей философии жизни и творчестве по законам природы.
Как архитектура стала делом вашей жизни?
Алексей: Когда человек выбирает в юности профессию, он чаще всего понятия не имеет о том, что его ждет. Впервые я буквально пришел к архитектуре в 1969 году, когда после окончания школы попал в филиал Московского архитектурного института на День открытых дверей. То волшебство, что я там увидел, вызвало огромный интерес. Я оказался перед очень сложным выбором — у меня была реальная перспектива в большом спорте. Но, вернувшись из армии, целенаправленно поступил в архитектурный институт, отчетливо понимая, для чего мне это надо.
Чтобы творить волшебство с пространством?
Алексей: Как говорил один буддийский монах из монастыря Рёан-дзи (Киото), где находится знаменитый сад камней, его еще называют философским садом: «Для того чтобы создать божественное, совсем не обязательно творить чудеса. Достаточно разложить пятнадцать камней». Архитектура и философия — вещи неразделимые. Многие профессии обесцениваются, но архитектура востребована во все времена. За ней — огромный пласт человеческой культуры. Она же является двигателем развития общества в целом и индивида в частности. И за каждым архитектурным решением стоит идея, рожденная конкретным человеческим интеллектом, и большое количество людей, которые ее реализуют. В этом суть, ценность и глубина архитектуры. Сейчас, спустя полвека, я отчетливо понимаю, что именно я выбрал своим делом жизни. И этот выбор был правильным. Теперь у вас династия архитекторов.
Дмитрий: Вообще, я не стремился быть продолжателем. Занимался спортом, участвовал в соревнованиях по автозвуку и тюнингу, стал чемпионом России. И уж точно никто не принуждал меня быть архитектором. Семейного совета с напутствиями «куда пойти учиться» не было. Поступать на индустриальный дизайн было исключительно моим решением. Я очень люблю автомобили, а узнав в десятом классе про Владимира Пирожкова, выпускника нашей архитектурной академии, который стал ведущим дизайнером в Toyota, подумал: вот, он же добился, значит, и у меня получится. По баллам не прошел и поступил на архитектуру с расчетом перевестись. Да так и остался. Учиться было тяжело, а там, где все знают твоего отца, спрос был вдвойне. При этом я благодарен и отцу, и старшему брату, тоже дизайнеру, за то, что помогали мне. Но не так, как всем. Они не делали за меня, а учили учиться. И так до сих пор — отец никогда не говорит: «Делай так».
Скоро подрастет третья смена — семейное дело продолжится?
Дмитрий: У моего сына будет такая же свобода выбора, довлеть никто не собирается. Заставить человека работать в архитектуре без любви к этому делу — каторга.
Легко ли отцу и сыну работать в тандеме?
Дмитрий: Мы всегда в диалоге, выслушиваем все точки зрения и находим компромисс. «Будет, как я сказал» — такого нет. Это главное.
Алексей: Споров случается много, у нас бывают абсолютно противоположные мнения. Но один ум хорошо, а два лучше. Возникают глубокие рассуждения — что хочется показать в проекте, как его проявить и как создать образ, чтобы функция совпала с технологией. В дебатах генерируются идеи, открываются новые возможности, наконец, появляется «молния», которую нужно вовремя зацепить. И вот тогда начинается волшебство. Бесконечно выпендриваться с мнениями невозможно, потому что за нами стоят сроки, заказчики, договоры. И самое главное — из стен нашей компании должен выйти продукт, за который нам не будет стыдно. Поэтому никаких конфликтов, только консолидация сил и идей. Конечно, в какой-то момент кто-то должен сказать: «Стоп, идем сюда». Включается опыт. Или талант. Главное — идти не от формы, а от смысла, сути.
А смыслы у вас одинаковые?
Алексей: Нет, конечно. И смыслы, и идеи могут отличаться. Побеждает та, уникальная, которая наиболее ярко раскрывает образ. Дмитрий особенно много мониторит, чтобы не оказаться в шлейфе уже когда-то кем-то созданного. Сделать цитату и творчески обыграть ее проще всего. Но это как в шахматы с самим собой играть — неинтересно. Гораздо увлекательнее сделать то, что тебя самого встряхнет. Это про необъяснимое чувство «эврика». Технологически, конструктивно и функционально можно сделать все, а вот попасть в уникальный образ не так просто. Плюс надо дать такое графически эмоциональное изображение объекта, чтобы оно стало понятно заказчику. В архитектуре сама суть — в идее, и ее нужно правильно выразить. Иногда неожиданным способом. Как в случае с конкурсным проектом «Краснодар Сити». Это здание в форме трилистника на самой высокой точке города. В поисках правильных ракурсов на каркасе компьютерной модели Дима нашел гениальное решение!
Дмитрий: Мы просто отказались делать визуализацию через рендер, как это принято, а сделали скриншоты. Получились графически мощные ракурсы — заказчик, увидев конфигурацию, был потрясен.
Архитектура — это творчество с глобальной ответственностью?
Алексей: Так и есть. Это сложное творчество, за которым стоит колоссальный технологический процесс, нормативные документы, интересы политических групп, экономических и финансовых институтов и огромный капитал. Ошибиться нельзя. И я понимаю девелоперов, которые очень тщательно выбирают архитекторов, потому что боятся сделать устаревшую, никому не интересную вещь, которая не принесет им прибыли. Сгенерировать, оценить, пропустить через себя, преодолеть все технологические интеллектуальные, технические, юридические преграды и вывести проект как продукт — это каторжный труд. Те сооружения, с которыми мы работаем, оставляют след в истории города и людей — с ними связаны воспоминания, эмоции и ощущения от происходящего. С этим грузом ответственности и живем. Права сфальшивить нет. Каждый наш объект индивидуален, каждый — со своей душой. Сделать цитату проще и выгоднее, но это обман. Себя в первую очередь. Для меня каждый проект, состоявшийся или пока нет, как «Красная горка», например, — это определенная декларация, которая не может просто взять и исчезнуть. Так или иначе моя «зеленая среда» уже разошлась по миру: на нее ссылаются в зарубежных изданиях, приводят как пример интеграции в природную среду на лекциях в европейских университетах.
«Зеленая архитектура» — это ближайший тренд?
Алексей: Скажем так, сегодня уже достаточно возможностей перейти в зеленую технологию жизни. Научиться строить объекты, используя рельеф, водные объекты, скалы, деревья, непросто. Но можно и нужно. Хотя самое сложное — глобально поменять культуру жизни и сознание людей, научить их жить в унисон с природой.
Дмитрий: Я раньше жил в очень зеленом районе. Просыпался под пение птиц, которое доносилось из всегда открытого окна. Даже летом, когда стояла тридцатиградусная жара, в роще около дома было прохладно и свежо. Переехав оттуда в новостройку в центре, я ни разу за год не слышал птиц — только камень вокруг, ветер и шум автомобилей. В Екатеринбурге строят классные ЖК, но все они практически одинаковые. Хочется дать людям другой уровень жилья и комфорта, другую среду. Однажды, гуляя по Хельсинки во время поездки на чемпионат мира по хоккею, отец показал мне совершенно фантастический микрорайон рядом со спортивной ареной. Для меня было шоком, когда я увидел жилой комплекс с террасой, вписанной в скалу, а дальше — лес. Такая органичная интеграция в природу! Многие до сих пор не понимают, что такое зеленая архитектура. Это не про облицевать здание натуральным материалом и посадить вокруг деревья, не про зеленые фасады и кровли, не про искусственные газоны. Зеленая архитектура — это глубокое проникновение в природу, которая, как говорит отец, лучший архитектор. Нет смысла ее пародировать.
Алексей: Тема зеленой среды будет расширяться, углубляться и по мере развития общества овладевать сердцами людей — это очевидно. О ней уже начали говорить. А первым, как мы помним, было слово. Именно зеленой архитектуре я посвятил доклад на 100+ (Международный строительный форум, — Прим. ред.) — про природу и человека как часть этой природы.
Что вы думаете об архитектурном облике Екатеринбурга?
Алексей: Наш город развивается, он уже эстетически привлекательный, интересный. Как волшебный лес возникает из отдельно стоящих деревьев и кустарников, так и город — микс разных культур, времен, артефактов. Да, не все получается сохранить. Так же, как невозможно устранить архаизмы. Если говорить медицинскими терминами, операция на всем теле пациента приводит к летальному исходу. Соседство «хрущевок» и современных жилых комплексов — это казусы эволюции. Но, и это совершенно точно, город стремится к обновлению и неизбежно придет к другим структурам — и планировочной, и технологической, и транспортной.
Особенно изменится пешеходная система. Появятся вторые уровни. Лет через тридцать транспорт уйдет в уровень земли, а люди поднимутся выше. Но город не может измениться мгновенно. Переселить людей, резко вырвать их из контекста — это не самый лучший вариант. А вот найти возможность реанимировать деградирующий участок — задача, которую надо решать. Посмотрите, как оживают промышленные площадки – ОЦМ или Трансмаш, например. То же самое происходит со старыми жилыми кварталами — двухэтажная и панельная пятиэтажная застройка уходят в прошлое. Но надо понимать, что за архитектурно-строительным комплексом стоят не только колоссальные деньги, но и социальные потрясения людей. Магазины, школы, культурные центры — для человека очень важны связи с территорией. Если мы как архитекторы не будем это понимать, можно «резануть по живому». Поэтому миссия реновации заключается в реверсных переселениях людей в новое качество жизни в этом же районе. Архитектор — гражданин своего города, который всегда во всех перипетиях и человеческих коллизиях стоит на стороне жителей. Потому что он один из них.
Дмитрий: Архитектор — это однозначно про будущее. Он создает атмосферу, внутренне и внешне комфортную среду, в которой будет жить человек. И от ее концепции зависит, какое общество мы получим. Взять, к примеру, Veer Mall, который стал точкой притяжения не только для жителей района. Этот многофункциональный комплекс, городской арт-объект и новая форма общественного пространства прекрасно иллюстрирует, как атмосфера меняет менталитет в сторону экологичности сознания и поведения.