Призы фестиваля носят характер символический, страстей не вызывают. Главное свое предназначение — познакомить Петербург с "групповым портретом" международного кинематографа в его авторской ипостаси — он выполняет, несмотря на дикое количество накладок с заменой фильмов.
Неизбывная печать дипломатичности лежит на вердиктах этого фестиваля. Гран-при "Золотой грифон" получил Александр Сокуров за фильм "Телец". Господин Сокуров — священная корова петербургской культуры, неприкасаемый, любая критика в адрес которого воспринимается как святотатство, проявление душевной черствости и морального нигилизма. "Телец", смакующий агонию Ленина, — не самый убедительный его фильм, где самоцельный операторский маньеризм сочетается с моральной двусмысленностью. Но так уж все совпало этим летом: режиссеру только что исполнилось 50 лет, в Каннах "Тельца" не заметили, от участия в "Послании к человеку" господин Сокуров отказался сам, якобы, в знак протеста против визита Лени Рифеншталь (Leni Riefiensthal). Так что приз "Тельцу" носит, скорее, статусный характер, чем результат объективного подхода. Приз города "Эйзенштейну" (Eisenstein) Ренни Бартлетта (Renny Bartlett) тоже объясним лишь номенклатурными соображениями. Канадский режиссер наивно, на русский взгляд — прямолинейно, но искренне объяснился в любви к своему кумиру.
Но не верьте, что с "Тельцом" не мог сравниться никакой другой фильм. Блестящая "Принцесса и воин" (Die Prinzessin und der Krieger) Тома Тыквера (Tom Tykver), казалось, навечно прописанного по разряду тусовочного кино, оповестила о рождении режиссера европейского уровня. "Новый романтизм", в существовании которого пытаются убедить "поколение пепси" глянцевые журналы, осеняет эпическим дыханием эту сумасшедшую историю любви. Одержимый гибелью жены, сжегшей себя вместе с бензоколонкой, беглец с печатью смерти на челе встречается — под колесами грузовика — с медсестрой из психушки, боготворимой пациентами, среди которых ее отец. Трахеотомия при помощи перочинного ножа и коктейльной трубочки — самое пронзительное объяснение в любви за многие годы. Зажав в кулаке пуговицу спасителя, "Принцесса" ищет его, но получает в ответ лишь зуботычины. Ей не остается ничего, кроме как стать его ангелом-хранителем и спасти в ответ, хотя, может быть, это спасение — лишь видение, дарованное павшим героям высшими силами. Здесь все всерьез, несмотря на внешнюю красивость финала — и судьба, и память, и боль, и ревность, и преданность. Наряду с "Интимностью" (Intimacy) Патриса Шеро (Patrice Chereau) и притчей об апокалипсисе общества потребления "Песни со второго этажа" (Songs from the Second Floor) четверть века молчавшего шведа Роя Андерсона (Roy Andersson) фильм Тыквера стал главным событием фестиваля.
Приз же зрительских симпатий уже увенчанному во Франции всеми лаврами фильму Аньес Жауи (Agnes Jaoui) "О вкусах не спорят" (Le Gout des autres) бесспорен. Истинно галльская, остроумная во всех деталях комедия, где фигурно переплетаются судьбы людей, стоящих на самых разных этажах социума — от магната до подкуривающей барменши — напоминает последние фильмы Отара Иосселиани. Но в отличие от франко-грузинского классика госпожа Жауи руководствуется не мизантропией, а верой в то, что все будет хорошо.
Очевидно, что в лучших фильмах программы — а значит, и современного кино — правит бал вера во всемогущество любви. И славящий всесилие смерти "Телец" кажется на их фоне анахронизмом.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ