В Евангелическо-лютеранской церкви св. Петра и Павла прошли два представления оперы "Якоб Ленц". Гете-институт и его директор Вилфред Экштайн (Wilfred Ekstein), выступивший инициатором постановки сочинения Вольфганга Рима (Wolfgang Rihm), решили не рассчитывать на силы какой-либо из существующих в Петербурге оперных трупп и собрали собственную команду. И все ради того, чтобы показать, до чего же интересна эта почти неведомая нам вещь — современная опера.
Режиссером позвали Андрея Могучего, художником — Михаила Бархина: оба — звезды на небосклоне петербургского драмтеатра. Видеоряд создал Ростислав Попов. Спектаклем руководил Мальте Кройдл (Malte Kroidl) — дирижер, ассистировавший Валерию Гергиеву при постановках в Мариинском театре "Золота Рейна" и "Саломеи". В его ведении оказались музыканты eNsemble Института Pro Arte и вокалисты, строго отобранные по конкурсу. Заглавная партия выпала Андрею Славному.
Герой оперы — немецкий поэт поколения Гете Якоб Ленц, в 1835 году ставший героем пьесы Георга Бюхнера. В драме, а вслед за ней и в опере Ленц — образцовый романтический герой: одинокий, страдающий, в разладе с собой и с миром, тоскующий по умершей возлюбленной, неоднократно покушающийся на самоубийство, сходящий с ума. Герой Андрея Славного рыжий, нервный и очень печальный. Серьезное и значительное выражение лица (оценить которое позволяла видеосъемка, проецируемая прямо на стены храма) согласовалось с классическим благородством пения. Среди всех романтических беспорядков на сцене Андрей Славный пел свою высокую трагедию. Ему под стать были и двое спутников поэта — священник Оберлин (Михаил Антонов) и приятель Ленца Кауфман (Федор Леднев). Первый по-церковному медлителен и спокоен, второй то и дело срывался на отчаянный крик и смех. Оба певца, дебютировавшие в качестве оперных солистов, исполнили свои партии превосходно.
Партитура Рима — психологическая драма, что исчерпывающе выразила музыкальная часть постановки. Театр же был совсем о другом. В советские времена кирха на Невском проспекте служила бассейном. И даже после реставрации сохранилась структура интерьера с высокими трибунами для зрителей по периметру и углубленным полом. Там — на дне — и происходило действие оперы. Случайная метафора дна и водной стихии в опере отнюдь не лишняя. Ленц то и дело норовит утопиться. Зыбкая водная поверхность — картинка, все время повторявшаяся в видеопартитуре. Выглядело это так: вода, женский портрет, отрывок либретто готическим шрифтом, опять вода, рыжий Ленц, дирижер, вода, нарезка из старого немецкого кино, Ленц, дирижер — и снова темная водная рябь. Собственно сценическое действие, придуманное Андреем Могучим, оказалось построено на более отвлеченной символике. Три металлические пирамиды из перекрещивающихся труб исполняли непрерывный завораживающий танец. В начале оперы, сдвинутые в одно целое, они образовали нечто вроде татлинской башни. Разомкнувшись, служили подвижными подиумами действующим лицам, с их высоты певшим свои монологи, или хорами, где располагался нежный ансамбль духов. Духи, исполнявшие женскими голосами волшебные импрессионистические хоралы, были облачены в белые балахоны и остроконечные колпаки, вместо глаз горели лампочки. В финале железные сети вновь сомкнулись — над головой Ленца, заточая его в клетку безумия.
В первой половине оперы режиссура Могучего была предельно лаконична: он лишь красиво, как шахматы, расставлял персонажей в огромном сценическом прямоугольнике. Дальше, чем безумнее становился Ленц, тем больше трудился постановщик. То и дело являлись трупы, дети, крестьяне и бюргеры с орудиями труда, духи смерти с книгами, маленькая бородатая смерть в клеенчатом фартуке. Поэта-самоубийцу заворачивали в полиэтиленовую смирительную рубашку. К концу стало почти смешно, а ведь смешно быть не должно. "Якоб Ленц" — сочинение талантливого, сугубо серьезного и очень молодого музыканта. С этой камерной оперы в 1978 году началась сверхуспешная карьера композитора Рима. Обращением к тексту Бюхнера он как бы ставил себя в один ряд с Альбаном Бергом, который сочинил главную оперу ХХ века "Войцек" по бюхнеровской же пьесе. Стиль сочинения Рима ориентирован на берговский экспрессионизм, да еще приукрашен "квазицитатами" — фрагментами романтической музыки "под Шуберта".
Оперу, посвященную причудам и откровениям пограничных состояний психики, и гению, который сам есть пограничное состояние, Рим выписал с остротой и детальностью, достойными взыскательных традиций немецкой музыки. Безупречное воплощение партитуры как певцами, так и инструменталистами под управлением Мальте Кройдла можно считать самым бесспорным достижением петербургского проекта. Постановка же, пусть даже не всегда внятная и выстроенная, превратила оперу Рима в эффектное современное шоу. "Якоб Ленц" — не только интересный сам по себе проект, но и хорошее начало. Он доказывает, что опера как актуальное искусство в Петербурге вполне возможна.
КИРА ВЕРНИКОВА