Ключевыми сюжетами продолжающейся Венецианской биеннале стали экологические и гуманитарные катастрофы, а также противостояние им. О том, как главные темы пытаются преломить экспозиции в национальных павильонах, рассказывает Андрей Плахов.
В датском павильоне метафорой современных бедствий становится гибель ультрареалистичных кентавров
Фото: Giuseppe Cottini / Getty Images
В датском павильоне метафорой современных бедствий становится гибель ультрареалистичных кентавров
Фото: Giuseppe Cottini / Getty Images
Disasters («Катастрофы») — так называется перформанс саунд-художника Марко Фусинато в павильоне Австралии. На протяжении нескольких месяцев работы биеннале он исправно исполняет на электрогитаре симфонию скрежета и распада. В павильоне Дании — шокирующая инсталляция «Мы прогулялись по земле» (перед входом предупреждение для особо чувствительных). Зрителя приглашают на деревенскую прогулку с настоящим сеном и навозом, в процессе которой вместо лошадей предстоит встретить семью из трех кентавров: самка рождает мертвое дитя, а кентавр-муж бездыханно висит в петле. Помимо прочих толкований прочитывается намек на смерть второго порядка: мертво не только человечество, но и его мифология.
Кентавров нет в павильоне Греции, перед которым стоит очередь желающих посетить VR-инсталляцию «Эдип в поисках Колона». Ее автор Лукия Алавану получила международное признание своими экспериментальными работами в технологиях виртуальной реальности. Куратором проекта является немец Хайнц Петер Шверфель, чей фокус интересов — связи кино и современного искусства, которые он уже представлял на выставках таких именитых авторов, как Нури Бильге Джейлан, Ширин Нешат и Джулиан Розефельдт.
Греческая инсталляция приглашает зрителей в утопическое путешествие через время и пространство. Согласно трагедии Софокла, царь Эдип, ослепший и изгнанный из Фив за убийство своего отца и брак со своей матерью, скитается по Греции вместе со своей дочерью Антигоной. Они оказываются в Колоне, деревне под Афинами, и останавливаются в священной роще Эриний. Здесь в финале трагедии Эдип, пошедший против воли богов, находит свою смерть. Посетитель греческого павильона, выстроенного в неоклассическом стиле, попадает в затемненное помещение, где установлено примерно пятнадцать вращающихся кресел, садится в одно из них, надевает на голову шлем и — погружается в мир античной трагедии. Но видит совсем не то, что можно было бы ожидать.
Вместо аристократического Колона — расположенная неподалеку от него Неа-Зои, западная окраина сегодняшних Афин, населенная цыганами. Куда бы зритель ни повернул голову в шлеме, он видит иногда с высоты птичьего полета, иногда совсем близко бесконечный пустырь с ущербными знаками человеческого присутствия в виде разбитых машин, убогих лачуг и рыскающих по округе голодных псов. Роли античных героев в подчеркнуто утрированном стиле исполняют цыганские непрофессиональные артисты, некоторые в гротескных масках; за кадром происходящее комментирует хор. Цыгане вынуждены скитаться, часто не имеют гражданства и лишены права на место захоронения; они всю жизнь борются со своей судьбой — и это сближает их с престарелым Эдипом.
Тем, кому современная версия греческой трагедии покажется слишком депрессивной, рекомендуется заглянуть в расположенный по соседству павильон Польши. Там он снова встретится с мифологией и культурой цыган, но в более оптимистическом повороте. Впервые за 120-летнюю историю Венецианской биеннале цыганский художник составляет экспозицию целого национального павильона. Проект «Перевоплощение мира» Малгожаты Мирга-Тас — попытка найти и осмыслить место цыганской общины в истории европейского искусства. Художница черпает вдохновение в астрологических фресках дворца Скифанойя в Ферраре. Знаки зодиака, аллегории месяцев, цикличность и миграция символов через время и континенты — между Индией, Персией, Малой Азией, Древней Грецией, Египтом и Европой — становятся визуальными и идеологическими точками отсчета для Мирга-Тас, которая вписывает их в польско-цыганский народный исторический опыт. Инсталляция из двенадцати крупноформатных текстильных полотен, соответствующих месяцам календаря, репрезентирует культуру цыган, крупнейшего из европейских нацменьшинств. Верхняя полоса изображает историю мифического путешествия цыган в Европу, основанную на серии гравюр Жака Калло. Средняя полоса — архив цыганских историй, сочетающий изображения реальных женщин с магией и астрологией. Нижняя полоса изображает повседневную жизнь в родном городе художницы, Чарна-Гуре, и в других цыганских поселениях в Подгалье и Спише в горном массиве Татр.
Название экспозиции вдохновлено книгой Сильвии Федеричи «Перевоплощение мира: Феминизм и политика общности». Ее автор предлагает восстановить идею сообщества и перестроить отношения с другими, включая нечеловеческих субъектов: животных, растения, воду или горы. В этом ненасильственном процессе, включающем деколонизацию, важную роль играют женщины. А сверхзадача в том, чтобы обратить вспять тяжелую судьбу мира, снять с него наложенные злые чары.
В топовых экспозициях биеннале доминируют женские имена. В женском взгляде худрук выставки Чечилия Алемани пыталась найти противовес депрессии. И нашла его в книге «Молоко сновидений» писательницы и художницы-сюрреалистки Леоноры Каррингтон — сборнике рассказов о сюрреалистических гибридных животных. Только 21 участник Биеннале из 213 принадлежит к мужскому полу — менее 10%: рекордный «гендерный баланс». По словам Алемани, «мы бросаем вызов западному видению человека и особенно предполагаемому универсальному идеалу — белому мужскому "Человеку разума" как неподвижному центру Вселенной и мере всех вещей».