Последний год для культурной жизни России выдался, мягко говоря, апокалиптичным. Башкирия в этом контексте исключением не стала, к тому же культурная событийность в регионах априори проигрывает Москве и Петербургу, которые традиционно притягивают инициативы если теперь уже не из-за границы, то хотя бы из регионов. Тем не менее за это время в Башкирии отчетливей проявилась любопытная тенденция, считает культурный обозреватель Андрей Королев.
Выставка в музее ZAMAN собрала многих знатоков современного искусства Уфы
Фото: Ксения Федорова / Коммерсантъ
Выставка в музее ZAMAN собрала многих знатоков современного искусства Уфы
Фото: Ксения Федорова / Коммерсантъ
Тенденция существовала и ранее, но стала отчетливей себя проявлять после февраля 2022 года, когда голоса всех отечественных культурных институций если не умолкли, то заметно дрогнули. Речь о развитии частных околокультурных инициатив, которые в рамках Уфы или даже всей республики становятся не менее, а, возможно, и более существенными, чем те, что предлагает региональный минкульт.
В первую очередь, речь про музеи и художественные галереи. Так, впервые за многие годы в Уфе появилась новая жизнеспособная частная институция, быстро и объемно работающая в поле современного искусства, на котором активными участниками в XXI веке остаются лишь галереи «Мирас» (с 1994 года) и X-MAX (с 2008 года). Музей современного искусства ZAMAN, задуманный предпринимателем и меценатом Маратом Ахметшиным в 2015 году, начал работать в конце 2021 года в формате посольства в рамках концепции «музей без стен». Примечательно, что ZAMAN за неполный год, во-первых, быстро и органично вошел в строй институций, исследующих современное искусство, во-вторых — нашел способ успешно организовать просветительский процесс в регионе еще во время пандемии коронавируса. Существенным для Уфы и Башкирии стало то, что с гуманитарными катастрофами последних трех лет, перечеркнувшими множество частных проектов, названные музеи и галереи находили (и продолжают находить) ресурсы и способы разговора с аудиторией о том, что происходит здесь и сейчас. В числе таких диалогов, например, «Наскальники» Радика Мусина, «Парад-дефиле» Дмитрия Цветкова, групповые выставочные проекты — «Иллюзия обыденности», «(шепотом)».
В сравнении с изобретательностью частных институций проекты бюджетных организаций кажутся глухими по отношению к своей аудитории. Ярким примером этому могут служить выставки Евгении Васильевой, организованные в Национальном музее Башкирии (весна-2022) и художественном музее имени Нестерова (осень-2022). Можно долго спорить о наличии художественной ценности в творчестве экс-чиновницы, но это второстепенный факт в работе этих экспозиций. Больше интересен, например, диссонанс между уровнем внимательного пафоса, с которым эти выставки врывались в информационное пространство Уфы, и выверенными списками публики, допущенной на церемонии открытия к разговору с автором. Кроме того, в случае двух главных площадок региона стоило бы ожидать тщательной кураторской работы, которая могла бы, наконец, популярно объяснить широкой публике, почему многочисленные художники и эксперты, посчитавшие творчество Васильевой слабым и безвкусным, неправы — ведь в противном случае экспозиции в столь значительных залах были бы не совсем уместны. Но в аннотациях и экскурсиях — лишь общие слова, которые отказываются говорить с публикой на одном языке.
В схожем ключе прошел в этом году фестиваль искусств «Сердце Евразии», который за время своего существования стали называть очередной «визитной карточкой» региона. Изначально фестиваль делал упор на органичном синтезе искусств, почти всегда выдерживая доминирующий акцент на фольклоре и этнике, в свое время даже устраивал соответствующие публичные встречи и дискуссии. Программа гала-концерта в этом году окончательно расширила представление о многогранности фестиваля, совместив русский шансон, фолк, дэнс-поп и военно-патриотические песни. Остается только догадываться, как завсегдатаи радио «Шансон» смогли оказаться по соседству с фольклорными изысканиями наследия кочевников из Бурятии и Монголии, а дискотека 90-х — на сцене «международного фестиваля искусств». Возможно, кричаще пестрый состав, собранный по понятным причинам исключительно из российских коллективов определенного рода, больше фиксирует безальтернативную культурную реальность страны, где в фаворе русский шансон, до сих пор имеющий в анамнезе околотюремный «блатняк», и попса, которая за последние 30 лет никак не изменилась.
И если организация альтернативных концертов в Уфе в этом году была практически невозможна, то можно выделить тенденцию среди частных инициатив в театральной сфере. В данном случае хочется отметить не только «the Театр», хотя и он требует внимания — например, потому, что умудрился не развалиться в пандемию. Речь больше о небольших театральных проектах, которые стали вырастать из практически «домашних» инициатив — как, например, мягкий театр «На ковре», который специализируется на небольших детских спектаклях на камерных площадках города. Подобные театральные проекты, которые в большинстве своем начинали с разовых постановок к детским праздникам, растут и развивают репертуар. Эта востребованность говорит, в том числе, и про необходимость театральной альтернативы — тому же театру кукол, который недавно закрылся на масштабную реконструкцию.
Не последний эпизод в списке частных инициатив — увеличение объема городских лекториев, которые ведут как профессионалы, так и любители. Так, всего за несколько лет популярной точкой на карте Уфы стала кофейня «Кшиштоф», которая выступает как площадка для ежедневных просветительских лекций. Нельзя не отметить, что кинотеатр «Родина» в попытке заместить отсутствие голливудского кино регулярно собирает полные залы на лекции по истории искусств с приглашенным спикером. В этом контексте стоит отметить, что схожие по контексту лекции, которые организуются, например, в том же музее им. Нестерова, собирают значительно меньшую аудиторию. И это снова деталь к разговору о том, что частные инициативы лучше понимают «боль» публики, из числа которой энтузиасты, собственно, и вышли.
В идеале частные проекты должны подтягивать запылившийся уровень контента государственных учреждений, но в этом, пожалуй, самая интересная интрига. Хотя бы потому, что за последнее десятилетие очень сложного развития частных культурных проектов (как правило — вопреки, а не благодаря), содержание, подача и работа с аудиторией в культурных бюджетных учреждениях почти не изменились.
В завершение отмечу, что эта тенденция была актуальна для минувшего года; в процессе написания данного материала события в России и в мире еще сильнее изменили социальный ландшафт страны и Башкирии, в частности. С одной стороны, это означает некоторую черту — банальное «так, как раньше, уже не будет»: пока сложно оценить, какие институции остались в составе, минимально необходимом для функционирования, и как изменится их вектор развития в новых условиях. С другой стороны, сейчас самоорганизация и частные инициативы, которые напрямую работают с запросами публики, минуя государственный аппарат, в меняющихся обстоятельствах кажутся еще более близкими к аудитории. Что будет дальше— не знает, кажется, никто.