«Язык мимики и жестов наиболее безопасный»

«Ъ» спросил у переводчиков и лингвистов, какие языки будут самыми перспективными в ближайшие годы.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Александр Ливергант, переводчик, главный редактор журнала «Иностранная литература»:

— Английский — и теперь, и всегда. Это lingua franca, язык международного общения, а оно только нас и спасет, хотя и на это большого расчета нет.

Дмитрий Петров, синхронный переводчик:

— Наряду с английским, который, несомненно, сохранит свои позиции, я вижу потенциал роста влияния испанского. Во-первых, рост числа носителей и расширение ареала его использования: кроме Испании и Латинской Америки это по сути второй язык в США. Во-вторых, испаноязычные страны, кроме самой Испании, сохраняют геополитический нейтралитет, благодаря чему их экономические и культурные связи укрепляются практически со всеми государствами мира. В-третьих, относительная структурная и фонетическая простота испанского укрепляют его роль как одного из международных языков.

Евгений Резниченко, директор Института перевода:

— У нас развивается в основном язык мимики и жестов как наиболее безопасный.

Максим Кронгауз, лингвист:

— Почему-то этот вопрос вызвал в памяти давний эпизод. В 1990 году лучшая в то время команда КВН «Одесские джентльмены» на сцене перефразирует Маяковского: «Бразильский бы выучил только за то, что надо ж куда-нибудь ехать…» Актуальность «бразильского» всегда сопутствует отъездным настроениям, переезд в другую страну подразумевает хотя бы минимальное владение ее языком. Такая перспектива, конечно, затрагивает не всех сограждан.

Говорить об английском слишком банально, он по-прежнему важен. А вот кому-то, боюсь, светит перспектива вообще не знать иностранные языки, если предложения о сокращении этих курсов в школе будут приняты.

Вениамин Бакалинский, директор бюро переводов Itrex:

— Банально, но английский язык как был, так и останется на многие годы доминирующим, универсальным инструментом бытового, делового и культурного общения. Это связано не только с тем, как выстроены все уровни взаимоотношений, но и с объемом информации, который есть на двуязычном уровне для освоения профессиональных тем.

К востребованным языкам я бы еще отнес испанский в силу того, что все активнее развиваются связи с Латинской Америкой. Португальский, которого там тоже много, в меньшей степени. Как ни странно, китайский — да, востребован, но в локальном масштабе и не видится языком для международной работы.

В плане развития я бы поставил на арабский язык, и не только потому, что много стран, где он использован сейчас. Он наращивает обороты в использовании в неарабских странах, где большая часть мусульманского населения: Малайзия, Вьетнам, Индонезия, другие. Арабский язык может стать близким к английскому, правда не настолько массово в ближайшие 10–15 лет.

Михаил Визель, литературный критик и переводчик:

— Мечтаю, чтобы произошла какая-то диверсификация — английский язык перестал быть синонимом иностранного языка вообще, и ответ на вопрос о «владении языком» перестал подразумевать именно его.

Я бы делал ставки на азиатское направление: китайский, корейский и японский. Их влияние все возрастает, и изменяется привычный нам буквенный принцип передачи информации на визуальный, то есть иероглифический. Если бы у меня был ребенок младшего школьного возраста, я бы настойчиво его привлекал изучать этот способ письма.

Отдельно стоит иврит. При всем моем восхищении перед людьми, которые возродили разговорный иврит, если в страну не запланирован исход, трудно найти стимул для изучения. Тем более, как шутил Высоцкий еще в 1970-х годах, «там — на четверть бывший наш народ». С тех пор ситуация только «улучшилась». А с научной точки зрения не меньшее значение приобретает изучение других «старых» языков — например, древнегрузинского или древнеармянского.

Павел Палажченко, переводчик, работавший с М. С. Горбачевым и Э. А. Шеварднадзе, политолог:

— Востребованность языков не меняется быстро. Всегда есть один-два доминирующих и языки, которые имеют больше региональное значение. И есть языки, которые имеют более ограниченное применение.

Но сейчас изменения постепенно будут происходить. Естественно, будет расти роль китайского языка, сохранятся позиции французского, арабского и испанского. Будут укрепляться позиции некоторых языков, которые региональными не являются, но в силу бурного развития экономики этих стран или их уже сложившегося экономического положения будут востребованы. На мой взгляд, это, в частности, немецкий, японский, корейский, турецкий, возможно, некоторые другие языки.

Что касается русского, то у него прочные позиции в организациях системы ООН, и вообще у нас большая страна, 140 млн населения, но я не жду укрепления его позиций в международном общении.

Дмитрий Пучков (Goblin), блогер, писатель, переводчик:

— Пока не вижу альтернативы английскому, его доминирование абсолютно. Китайский пугает сложностью изучения и обилием иероглифов. То, что Латинская Америка говорит на испанском, мало кому интересно. Арабский даже для мусульман большая загадка.

Не массово, для работы, интересны все языки: лезем в Китай — изучаем язык, в Латинскую Америку — тоже. Владимир Ильич писал-говорил на пяти-шести языках, еще несколько понимал, вот и тем, кому это в жизни надо, нужно стремиться к этому, не зацикливаясь на английском.

Гасан Гусейнов, доктор филологических наук:

— Для жителей России это острый вопрос, потому что на протяжении многих десятилетий большинство людей думало об английском языке как о самом перспективном. Это, конечно, правильно, но только в том смысле, что без английского не обойтись никому. Для поездки на длительный срок или переезда в любую другую страну это только необходимое, но не достаточное условие.

Россия — страна многонациональная, но все более и более одноязычная. Русским худо-бедно владеют почти все. А вот татарским или удмуртским, якутским или чукотским только меньшинство владеет так, чтобы не только говорить, но читать, писать и, например, синхронно переводить. Тем, у кого родной язык русский, перспективно изучать, помимо английского, какой-нибудь другой славянский язык — с расчетом на страну, в которую отправляетесь. А носителям других языков, например тюркских, есть смысл подтянуть знание языка своих предков до более высокого уровня, параллельно занимаясь, скажем, турецким.

В любом случае перспективно многоязычие.

Михаил Горбаневский, председатель правления Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС):

— Если вы свободно выражаете свои мысли на родном, то сможете и на иностранном. А пока наблюдаем деградацию его преподавания в школе, когда порой выпускник не в состоянии написать автобиографию, поскольку его не обучали азам простой риторики.

Ну и любой человек, живущий в нашем непростом, но интересном мире, должен хорошо знать английский. Не только в Европе считается обычным знание двух-трех языков кроме родного.

Для меня иногда даже проще что-то сформулировать на французском. Так же, как и несколько лет назад, перспективным языком я считаю китайский. Экономические и многие другие интересы акцентируют на нем внимание.

Алексей Маслов, директор Института стран Азии и Африки МГУ, профессор:

— Традиционно наиболее востребованные – китайский, арабский, турецкий, японский и пока хуже «раскрученные» — амхарский и суахили для Африки, а для Юго-Восточной Азии это лаосский, бирманский, а также некоторые языки Индии. Наибольший спрос в ближайшее время наверняка будет на индонезийский и вьетнамский. Перспективность языка определяет его востребованность сегодня и завтра, а наше экономическое взаимодействие развивается в этих направлениях.

Но если раньше владение языком было ценным само по себе, то сегодня ценятся навыки и профессии, где необходимо знание как литературного языка, так и его современных форм, которые используются в интернете и соцсетях.

Но надо понимать, что китайский или фарси невозможно выучить самостоятельно, даже проживая в стране. Необходима система и руководство опытного методиста.

Хотя никуда не уйдут западные языки, и в первую очередь, английский. Но всегда будет востребован китайский: в силу огромного развития отношений и большого объема специальных публикаций по точным наукам — без знания языка эта информация остается для нас зашифрованной. На мой взгляд, китайский станет таким же обиходным, как английский. А в интернете — уже почти так произошло.

Анатолий Торкунов, ректор МГИМО, академик РАН:

— Не хочу сказать, что западное направление потеряло актуальность. И западному, и восточному направлению мы уделяем большое внимание. Отмечу несколько нововведений в программах МГИМО этого года. На юридическом факультете мы открыли языковые группы с арабским и турецким языками, создали специальные курсы по истории, экономике и культурно-религиозным традициям стран, их правовым системам. Новый язык появился для ребят, изучающих торговое дело, это турецкий. Для студентов-экологов есть возможность выбрать китайский. С будущего года возобновится преподавание бирманского и кхмерского языков.

Группа «Прямая речь»