В Музее современного искусства на Петровке в рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии" открылась выставка "Красиво жить не запретишь. Китч в открытке и фотографии". Снимки целующихся парочек и пушистых котят рассматривала ВИКТОРИЯ Ъ-МУСВИК.
На этой странной выставке из собрания самого, пожалуй, знаменитого московского коллекционера фотографии Михаила Голосовского и фондов Московского дома фотографии представлено все то, на что обычно внимания не обращают. Кому сейчас придет в голову коллекционировать, например, штампуемые тысячными тиражами аляповатого вида карточки с новогодними поздравлениями в стихах с хромающей рифмой или календари с котятами. В экспозиции перед нами — как раз такого рода продукция, только вековой давности.
Ассортимент представленных поделок не только отечественных, но и зарубежных производителей (в основном немецких и французских) богат и разнообразен, а первая эмоция, которую они вызывают,— смех и умиление. Смех — потому что сюжеты и надписи невозможно читать на полном серьезе, умиление — потому что, очевидно, именно такие открытки могли посылать друг другу влюбленные дедушки и бабушки. Здесь есть, например, всевозможные серии открыток "на случай". Раскрашенные открытки 1910 годов: обнимающиеся парочки (серия "Поцелуй"), мини-рассказы про неверных возлюбленных и ловких ловеласов (серия "Козни Амура") в сопровождении прекрасных стихов вроде "Цветы увянут, а любовь умрет — и не воскреснет вновь". Для любителей ретроклубнички представлены сюжеты пофривольнее: на диптихе "Визит" роскошный мужчина сначала приходит в гости к полуодетой пышнотелой даме, а на следующей открытке уже целует ее в грудь. Есть и портреты: окруженный замысловатым рисунком солдат с надписью "В память о моей службе" ("Артистическая фотография. А. Ферштъ") или изображение гимназистки, с которого нарисованная упитанная женщина мифологического вида отдергивает тяжелую портьеру.
Искать в таких вещах какой-то особый смысл или художественный подтекст не стоит, хотя они и стали когда-то источником для некоторых сюжетов "большого" искусства. Это не картины таможенника Руссо, не эксперименты с миром иллюзий Пьера и Жиля и даже не загримированные под Цезаря или Рембрандта заказчики Екатерины Рождественской. Скорее, эти изделия напоминают фотокалендари и гороскопы, которые носили по вагонам якобы глухонемые продавцы в поездах дальнего следования, или детсадовские портреты в рамочках, в наше время делающиеся уже при помощи фотошопа. В ателье 1900-х годов существовали заготовки для фотопортретов, всевозможные русалки, лодки и рамочки — аналог современных компьютерных технологий. Так что это не авторский китч или наивное искусство, а обычная растиражированная банальность. Иногда — совершенно топорная, иногда — сделанная не без воображения. Так, на одной из открыток к волосам женщины приклеен треугольничек из перьев и бархата, на другой прямо по фотографии вышито платье, а у котят (без которых, конечно, не обошлось) сделаны игрушечные выпуклые глаза.
Основная задача такого рода продукции — сделать красиво, то есть так, чтобы не было похоже на серую реальность. Однако банальное в современном мире — не просто виньетка к реальности и не уход в девичьи грезы, а нечто, пришедшее на смену библейским притчам, эпосу и мифу. Когда литература и искусство отказываются дать примеры, которым можно подражать, и больше не цепляют к рассказу морализаторский хвостик, в котором "всегда наказан был порок, добру достойный был венок", их место занимают такие вот безыскусные и часто безвкусные вещички, в которых все получается "как должно быть": влюбленные счастливы, красивые женщины доступны, а дети вечно остаются детьми.
Однако реальный мир здесь близко, рукой дотянуться — достаточно посмотреть оборот. Например, одна из карточек сохранила драматические строки (авторская орфография сохранена): "Милый Вовусик! Так бы хотелось целоваться все кипит вомне ноя очень желею что тебя небыло в Клубе а опять меня строшит что, что про тебя говорят, что ты с другой шалишь но тогда все пропало. Маме поклон. Твоя Манюшечка". Реальность прорывается сквозь хрупкую оболочку вымысла пустой глазницей котенка, у которого отклеился глаз-бусинка.