70 лет назад, 7 октября 1952 года, председатель Союза писателей Украины А. Е. Корнейчук в речи на XIX съезде ВКП(б) неожиданно объявил, что украинцы готовятся торжественно отметить приближающееся 300-летие воссоединения с Россией, и, хотя на празднования такого рода ранее были наложены ограничения, руководству СССР пришлось поддержать это соответствующее чаяниям народа мероприятие, а, чтобы не омрачать юбилей напоминаниями о событиях, противоречащих доктрине неизменного братства двух народов, из истории вымарали значительный период прошлого, крайне важный для понимания настоящего.
«Хмельницкий желал сохранить присягу, данную Царю, и вместе действовал скрытым образом в противность Переяславского договора»
Фото: Виктор Якобсон / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Хмельницкий желал сохранить присягу, данную Царю, и вместе действовал скрытым образом в противность Переяславского договора»
Фото: Виктор Якобсон / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Превращается в юбилейную вакханалию»
Для искушенных в околокремлевских интригах людей подлинная цель выступления писателя А. Е. Корнейчука на заседании XIX съезда ВКП(б) стала ясна практически сразу. Украинское руководство решило устроить пышный юбилей, чтобы получить все сопутствующие такому мероприятию блага — ордена и почетные звания себе и верным людям. И, кроме того, добиться включения в планы подготовки празднования выделение финансирования и материалов для возведения давно просимых объектов, а также иных подарков союзного центра празднующей республике.
Загвоздка заключалась в том, что еще в конце 1930-х годов в республиках, краях и областях возникло повальное увлечение юбилеями самого разного рода. Некоторое время руководители СССР смотрели на это явление достаточно снисходительно, ведь выжившие после массовых репрессий управленцы нуждались в стимулировании и поощрении. Но местные товарищи очень скоро утратили чувство меры, и 10 апреля 1941 года было утверждено постановление Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) «О порядке празднования юбилеев», в котором констатировалось:
«За последние годы широко распространилась нездоровая практика празднования всякого рода юбилеев различных организаций, учреждений, предприятий, обществ, научных институтов, учебных заведений и отдельных лиц.
Юбилеи приурочиваются к совершенно произвольным датам.
Празднуется 3-летие, 5-летие, 10-летие, 15-летие, 20-летие со дня существования данной организации, предприятия, учреждения. Юбилеи отдельных лиц устраиваются в такие же произвольные сроки и по самым разнообразным поводам — по времени работы в данном предприятии, учреждении, по времени занятия данной специальностью, по возрасту. Празднование юбилеев зачастую проводится без учета достижений в работе юбиляров и превращается в юбилейную вакханалию. Юбилеи организуются без разрешения соответствующих правительственных органов и на их проведение затрачиваются значительные государственные и общественные средства, причем каждый раз требуют награждения юбиляров орденами и медалями».
Постановлением вводились строгие правила празднования юбилеев:
«Юбилеи различных организаций, учреждений, предприятий, обществ, научных институтов и учебных заведений проводить при наличии выдающихся достижений в работе юбиляров только лишь в дни двадцатилетия, пятидесятилетия, столетия и далее через каждые пятьдесят лет со дня их существования».
А главный принцип гласил:
«Организация юбилеев и расходование средств на их проведение может производиться только с разрешения Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б)».
Но после Великой Отечественной войны, учитывая вклад заводов, городов и республик в разгром врага, на отступление от этого постановления снова начали смотреть сквозь пальцы, и юбилейная эпидемия опять захватила всю страну. Поэтому 8 февраля 1950 года отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) представил секретарю ЦК Г. М. Маленкову записку «О праздновании юбилеев союзных и автономных республик и областей», где говорилось:
«За последние годы юбилеи республик и автономных областей стали праздноваться через каждые пять лет.
Отмечается 5-летие, 10-летие, 15-летие, 20-летие, 25-летие и 30-летие республики и автономных областей. Так, в 1945 г. праздновалось 5-летие прибалтийских республик, в текущем году отмечается их 10-летие, Азербайджанская ССР отмечала в 1940 г. 20-летие, в 1945 г.— 25-летие, в текущем году будет праздновать 30-летие».
Не отставали и другие советские республики. И все празднующие регионы настаивали на все большем количестве вручаемых в связи с юбилеями правительственных наград:
«По Азербайджану,— говорилось в документе,— в связи с юбилеями республики было награждено в 1940 г. 536 чел. и в 1945 г.— 1529 чел., по Грузии в 1941 г.— 595 чел. и в 1946 г.— 1212 чел., по Казахстану в 1940 г.— 597 чел., в 1945 г.— 5302 чел., по Туркмении в 1944 г.— 487 чел. и в 1950 г.— 2433 чел., по Узбекистану в 1944 г.— 2542 чел. и в 1950 г.— 4956 чел.».
10 марта 1950 года вопрос был рассмотрен на заседании Секретариата ЦК ВКП(б), и секретарю ЦК П. К. Пономаренко поручили подготовить предложения по решению проблемы. 26 апреля 1950 года он докладывал:
«В целях наведения порядка в этом деле, постановление правительства и ЦК ВКП(б) "О порядке празднования юбилеев" следовало бы напомнить местным организациям.
Ввиду того, что в постановлении правительства и ЦК ВКП(б) "О порядке празднования юбилеев" не указано о юбилейных датах (так в тексте.— "История") союзных и автономных республик и областей, следует на них распространить сроки празднования юбилеев, установленные для общественных организаций, дополнив только тем, что для союзных и автономных республик и областей следует считать юбилейной датой и десятилетие со дня основания».
Но в результате получалось, что в Украинской ССР, которую в годы революций и Гражданской войны образовывали трижды — в декабре 1917 года, в марте 1918 года и, наконец, 10 марта 1919-го, можно будет отпраздновать юбилей самое раннее в 1967 году. И то, если в Кремле не сочтут более подходящим 1969-й.
Однако хитроумные украинские товарищи так долго ждать не собирались.
«Мы,— рассказывал А. Е. Корнейчук (на фото — слева),— кардинально переделали либретто»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
«Мы,— рассказывал А. Е. Корнейчук (на фото — слева),— кардинально переделали либретто»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
«Препираться со Сталиным из-за оперы»
Приемлемую дату долго искать не пришлось. В 1654 году то воевавший, то мирившийся со своим прежним повелителем — польским королем — гетман Б. М. Хмельницкий на Переяславской раде принял присягу на верность царю Алексею Михайловичу, а вслед за ним присягнули российскому самодержцу и казацкая старшина, и народ. Вот только верность этим клятвам в последующие годы соблюдалась, мягко говоря, не слишком строго.
Заранее предсказать реакцию секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Совета министров СССР И. В. Сталина на предложение о юбилее не мог никто. Немало обстоятельств указывало на то, что он, возможно, согласится. Но нельзя было исключать и печальное развитие событий, в особенности с учетом его познаний в истории. Причем отказ вождя стал бы окончательным и бесповоротным.
Поэтому были использованы две уловки, разработанные и применявшиеся самим «отцом советских народов». Первая заключалась в том, чтобы свалить авторство спорного или непопулярного решения на народ. Мол, трудящиеся об этом просят, а рабоче-крестьянская власть должна подчиняться их воле.
Однако из-за развившейся к началу 1950-х годов старческой подозрительности Сталин после подобного трюка с юбилеем вполне мог заподозрить украинских руководителей в коварных замыслах, и его реакция оказалась бы весьма и весьма жесткой. Так что был использован еще один сталинский прием — озвучивание неоднозначного предложения голосом общественности.
К примеру, когда нужно было проверить реакцию мира на какие-либо идеи кремлевского вождя, их, без какой-либо ссылки на истинного автора, обнародовали в «Литературной газете», формально не имевшей никакого отношения к партии и правительству. Либо вписывали их в представленные в ЦК для одобрения тексты выступлений советских ученых или деятелей культуры на важных мероприятиях. Ведь потом всегда можно было объявить, что высказанные этим товарищем мысли были не до конца продуманными и ни с кем не согласованными. Но что, мол, с него возьмешь — творческая натура.
Расчетливо был сделан и выбор общественного деятеля для выступления.
С одной стороны, писателя и драматурга А. Е. Корнейчука высоко оценил сам вождь — пять сталинских премий за пьесы «украинского самородка» и высокие правительственные награды говорили сами за себя. С другой — опера «Богдан Хмельницкий», либретто к которой написали Корнейчук и его жена — писательница и поэтесса В. Л. Василевская, после показа в Москве в присутствии Сталина подверглась унизительной критике. Причем именно за либретто.
В опубликованной в «Правде» 20 июля 1951 года объемной статье без подписи, написанной в стиле, очень напоминавшем сталинский, говорилось:
«Основные недостатки оперы "Богдан Хмельницкий" связаны со слабым либретто…
Авторы либретто… не показали в опере борьбы украинского народа с польской шляхтой, упрятанной почему-то от зрителей. Это — явно неправильный подход к освещению исторических событий».
В рецензии содержался и намек на то, что отсутствие сцен, в которых показывались бы «горе, нищета и бесправие украинского народа, изнемогавшего под игом польской шляхты», связано с тем, что Василевская — полька:
«Может быть, авторы стали на такой путь, руководствуясь желанием не ущемить национального достоинства польского народа?
Но такая позиция не выдерживает критики. Нельзя отождествлять польскую шляхту с польским народом. Известно, что шляхта была врагом польского народа».
Кроме того, критическому разбору подверглись и отдельные сцены оперы, и ее главные персонажи, а подытоживал подробную рецензию назидательный вывод:
«Крупные идейные пороки сделали оперу "Богдан Хмельницкий" неполноценным произведением… Авторам необходимо продолжить работу над оперой… Потребуется, конечно, серьезная творческая работа. В оперу, вероятно, придется ввести новые картины, новых действующих лиц».
Корнейчук попытался исправить положение с помощью давнего знакомого — Н. С. Хрущева, который до декабря 1949 года был первым секретарем ЦК КП(б) Украины, а затем возглавил московскую парторганизацию и стал секретарем ЦК ВКП(б). Его сын С. Н. Хрущев вспоминал:
«Корнейчук кинулся к отцу, но он "отшил" драматурга.
Посчитал слишком опасным препираться со Сталиным из-за оперы».
Опасения испытывали и другие руководители. Поэтому после переработки оперы никто не решался дать добро на постановку ее новой версии. И освобождение Корнейчука от тянущегося за ним очень неприятного оперно-правдинского шлейфа откладывалось на неопределенный срок.
Так что человека, более заинтересованного в проведении юбилейных празднований, в ходе которых обновленная опера «Богдан Хмельницкий» обязательно будет востребована, найти было невозможно. Корнейчука избрали делегатом XIX съезда ВКП(б), что было нереально без ведома украинского ЦК, а 7 октября 1952 года состоялось его выступление.
Корнейчук произнес немало лестных слов о великом Сталине, бессмертном учении марксизма-ленинизма и затем сказал:
«Украинцы, готовясь торжественно отметить приближающуюся дату трехсотлетия Переяславской рады, на которой произошло воссоединение Украины с Россией и объединение двух братских народов в едином русском государстве, вновь обращаются к истории своего народа. Чем пристальнее мы вглядываемся в свое далекое прошлое, чем глубже изучаем героическую борьбу народа за свою свободу, тем все ярче и ярче встает перед нами высокая и благородная роль нашего старшего брата — великого русского народа.
Он на протяжении веков оказывал братскую помощь своей родной сестре — Украине.
Украинский народ любит свое героическое прошлое, но считает своей самой большой национальной гордостью то, что ему выпала честь пойти первым за великим русским народом по славному пути Октября, что у колыбели Украинского Советского государства стояли Ленин и Сталин, что строителем могучей Советской Украины, собирателем всех ее исконных земель является гениальный зодчий коммунизма товарищ Сталин».
Льстил Корнейчук не только русскому народу и его представителям в зале, но и Г. М. Маленкову, который вместо Сталина выступил с отчетным докладом ЦК ВКП(б) съезду, что показывало всем, кто второй человек в стране и потенциальный наследник вождя.
Не забыл драматург упомянуть и свою оперу:
«Спасибо партии, которая справедливо покритиковала авторов либретто оперы "Богдан Хмельницкий", научила, как подходить по-настоящему к истории своего народа».
Делегаты съезда не раз аплодировали умелому и ловкому оратору, указавшему на яркий и давний пример воссоединения.
Это слово тогда использовали в советских газетах едва ли не ежедневно.
Правда, речь шла об объединении бывших зон оккупации Германии, превратившихся в два государства — Федеративную Республику Германия и Германскую Демократическую Республику. Советская печать клеймила Запад за неспособность и нежелание договориться об объединении капиталистической и социалистической Германии. И вдруг появилось зримое напоминание о том, что в Стране советов есть давний пример успешного воссоединения. И это нужно было ярко отпраздновать в пику всем империалистам.
На съезде Корнейчука избрали членом ЦК переименованной в КПСС партии, что в СССР котировалось очень высоко. Ведь многие высокопоставленные партийные и государственные чиновники годами, а то и десятилетиями правдами и неправдами добивались такой чести.
Но, главное, объявленную подготовку к юбилею не запретили, и тем самым — одобрили. Словом, уловки украинского руководства принесли желаемый результат.
Оставалось только решить пару омрачающих будущий праздник проблем. Присяга на верность царю больше походила на вынужденное присоединение под давлением обстоятельств, чем на «объединение двух братских народов в едином русском государстве». И слишком многое в героическом прошлом противоречило концепции братства двух народов.
«Хмельницкий,— писал Д. Н. Бантыш-Каменский о притесняемых поляками казаках,— исходатайствовал им дозволение селиться в пределах Государства Российского. Они основали города Сумы, Харьков и другие» (на фото — карта из сборника 1953 года «Воссоединение Украины с Россией»)
«Хмельницкий,— писал Д. Н. Бантыш-Каменский о притесняемых поляками казаках,— исходатайствовал им дозволение селиться в пределах Государства Российского. Они основали города Сумы, Харьков и другие» (на фото — карта из сборника 1953 года «Воссоединение Украины с Россией»)
«И несметные корысти получили»
Собственно, пути к решению проблем уже были указаны в правдинской рецензии на оперу «Богдан Хмельницкий», в той ее части, где предписывалось, как именно нужно переделать либретто:
«Раскрыть причины, вызвавшие освободительную борьбу украинского народа, показать самую борьбу, переговоры Богдана и его послов с Москвой, показать польский стан, где плелись нити подлых иезуитских замыслов шляхты, показать радость освобожденного народа, нашедшего свое счастье в союзе с великой Россией».
То есть точку в изложении истории присоединения Украины к России следовало поставить на Переяславской раде. И, исходя из этого указания, советские историки приступили к созданию фундаментального научного труда — трехтомного сборника «Воссоединение Украины с Россией». Время поджимало, и потому некоторые документы, добросовестно сделав ссылки, взяли из дореволюционных изданий, включая те, что были составлены тайным советником Д. Н. Бантыш-Каменским.
В рекордные сроки, с октября по ноябрь 1953 года, все тома сдали в печать. Но без накладок все-таки не обошлось.
Так, в третьем томе опубликовали «Статейный список русского посольства во главе с В. Бутурлиным о торжественной встрече послов населением Украины, о Переяславской раде, условиях воссоединения Украины с Россией и о принятии присяги населением украинских сел и городов» — по сути, дневник посольства, который велся, в современном летоисчислении, с 9 октября 1653 года по 5 февраля 1654 года.
А в нем содержался рассказ о неприятном эпизоде, произошедшем в церкви перед торжественным принятием присяги на верность российскому самодержцу. Гетман неожиданно потребовал от послов, чтобы они сначала поклялись от имени царя Алексея Михайловича, что все прежние права и вольности самого Хмельницкого, казачьей старшины и всего населения будут сохранены. А до тех пор решил не присягать и ушел из церкви.
Послы отказались исполнить требование гетмана не только потому, что это было нарушением всех прежних договоренностей, но и ввиду того, что подданные царя никогда не клялись от имени своего властителя. Мало того, они напомнили, что это Хмельницкий долго просил о принятии в русское подданство.
После продолжительных переговоров через казацких полковников гетман все-таки вернулся и присягнул. И его примеру последовали старшины, а в последующие дни и недели — простые казаки и весь народ.
Эпизод вызывал немало вопросов, и потому составители трехтомника слегка расширили временные рамки публикуемых документов, добавив продолжение этой истории.
Гетман в марте 1654 года отправил в Москву послов со строгим наказом получить от царя подтверждение всех прежних вольностей и привилегий, а также военную помощь против поляков. И добился прежде всего подтверждения своих прав. В итоге складывалось впечатление, что главной целью присяги было сохранение с помощью этого маневра гетманского самовластия. Однако проверить, насколько это впечатление верно, читатели юбилейного труда, из-за установленных в нем временных рамок, к сожалению, не могли.
Те, кто все же хотел получить ответы на вопросы, могли обратиться к трудам того, на чьи публикации в трехтомнике имелись ссылки,— Д. Н. Бантыш-Каменского. Если, конечно, решались взяться за изучение работ объявленного в СССР «реакционно-монархическим» автора.
Этот историк, очень тепло относившийся к Б. М. Хмельницкому и высоко его ценивший, в своей многократно издававшейся в XIX веке «Истории Малой России» описывал, к примеру, события, произошедшие через два года после Переяславской рады:
«Хмельницкий… по усильным просьбам Короля Шведского Карла X и союзника его Рагоция, Князя Трансильванского, отправил к ним, 1656 года, вспомогательное десятитысячное войско, под начальством Антона Адамовича, Полковника Киевского. Сей вождь Козацкий неоднократно сражался с Поляками и участвовал во взятии Карлом X Варшавы, где — по словам Малороссийских Летописателей — Козаки бесчисленную казну, драгоценные Королевские, церковные и знатных людей сокровища и несметные корысти получили».
Гетман отправил войска без разрешения Алексея Михайловича.
А затем не выполнил его приказ, когда российский самодержец решил поддержать польского короля Яна II Казимира Вазу:
«Казимир воспользовался несогласием, возникшим между Царем и Карлом Х, чтоб примириться с Россиею, при посредстве Венского Кабинета. Государь, негодовавший уже на Гетмана за оказанное им, без его соизволения, пособие Шведскому Королю, велел тогда Козакам выступить на защиту непримиримых врагов.
Хмельницкий столь же медлителен был в оказании Полякам пособия, как и скор прежде во мщении: посылая малолетнего сына своего Юрия с вспомогательным войском, приказал ему и Старшинам не спешить походом до окончания войны».
Кроме того, гетман вел тайные переговоры и с польским королем, и с императором Священной Римской империи германской нации Фердинандом III:
«Хмельницкий,— писал Бантыш-Каменский,— желал сохранить присягу, данную Царю, и вместе действовал скрытым образом в противность Переяславского договора. Если б он, в свое время, донес о предложениях Казимира и Фердинанда III, Государь не усомнился бы в его верности: но быв подданным, Гетман поступал как независимый владетель; сносился, мимо Обладателя России, с врагами его, в них искал дружбу себе… Сего мало: опасаясь, чтоб Царь Алексей Михайлович не возвратил Украйну Полякам, он заключил в исходе 1656 года дружественный оборонительный договор в Чигирине с Полномочными Князя Рагоция, Молдавского и Волохского Господарей и Хана Крымского».
После смерти Хмельницкого в 1657 году дело дошло до российско-украинских войн.
«Под звуки оркестра начинается парад физкультурников» (на фото — спортивный праздник в честь 300-летия воссоединения Украины с Россией на стадионе «Динамо». Москва, 23 мая 1954 года)
Фото: Андрей Новиков / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Под звуки оркестра начинается парад физкультурников» (на фото — спортивный праздник в честь 300-летия воссоединения Украины с Россией на стадионе «Динамо». Москва, 23 мая 1954 года)
Фото: Андрей Новиков / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Навеки связал свою судьбу»
Уже в 1658 году случились первые крупные сражения с войсками гетмана И. Е. Виговского и его союзников, о чем Д. Н. Бантыш-Каменский сообщал:
«Виговский… в Октябре обложил Киев, где сначала брат его родной, Данила, имел два сражения с Боярином Василием Борисовичем Шереметевым, потом и сам он, желая взять приступом сей город, целый день, от рассвета до наступления ночи, продолжал кровавый бой с Россиянами, которые тут во множестве перебили бунтовавших Козаков; Татар же обратили в бегство. По донесению Шереметева, на последнем сражении отнято у неприятеля сорок восемь знамен и более двадцати пушек».
Успех сопутствовал противникам гетмана и в следующем сражении:
«Князь Ромодановский с Российскими войсками и верными Козаками… встретили мужественно наступавшего на них неприятеля и, после удачной битвы, обратив его в бегство, сожгли города: Лубны, Пирятин, Чорнухи, Горжин и многие другие».
Но в следующем, 1659-м, году Виговский собрал крупные для того времени силы «из тридцати тысяч приверженных ему Козаков, трех тысяч Поляков и пятнадцати тысяч Татар». А затем получил дополнительные подкрепления. И российским войскам был нанесен тяжелый урон:
«Князь Трубецкой… извещенный о приближении к Конотопу Виговского с Ханом Крымским, Белогородскими и Ногайскими Татарами, Поляками, Сербами, Волохами и Молдаванами, принужден был оставить начатую им осаду и пошел со всеми силами на встречу многочисленному неприятелю в намерении отрезать Крымцев от Виговского, чего, однако ж, не удалось ему исполнить.
Россияне потерпели сильное поражение близь Сосновки.
Трое суток преследовал их неприятель, и только 4 Июня Князь Трубецкой и Наказной Гетман Безпалый, переправившись чрез реку Семь, спасли остатки своих войск от совершенного истребления. В числе взятых в плен Россиян находились Князья Львов, Голиков, Черкаский и Семен Иванович Пожарский. Последний долгое время с удивительною храбростию прикрывал отступление Трубецкого, и когда от полученных ран попался в руки к Татарам и приведен был к Виговскому и Хану Крымскому, не устрашился укорять первого в измене, второго в вероломстве, за что тогда же был ими казнен».
В последующие годы кровопролитных сражений, побед и поражений клятвенных заверений и измен было хоть отбавляй. Но все сменявшие друг друга гетманы за редким исключением любыми способами боролись за сохранение своей власти в полном объеме. А российские самодержцы военной силой и дипломатией старались привести их к повиновению.
Более или менее крупные столкновения завершились только несколько десятилетий спустя, в правление Петра I. И в 1722 году, во избежание их повторения, царь-реформатор, на словах подтвердив все прежние вольности по Переяславскому договору, на деле лишил гетманов власти, образовав Малороссийскую коллегию.
Но только после ликвидации Екатериной II в 1764 году гетманства малороссийские губернии стали жить по общеимперским законам и правилам.
Однако советские люди имели обо всем этом весьма смутное представление, если вообще его имели. Им в ходе подготовки к юбилею, особенно после избрания в сентябре 1953 года Н. С. Хрущева первым секретарем ЦК КПСС, пресса и радио буквально впрессовывали в сознание, что после Переяславской рады наступила эра братства двух народов. Эта мысль повторялась везде и всюду. К примеру, в постановлении Академии наук СССР, опубликованном в декабре 1953 года, говорилось:
«Этим решением украинский народ навеки связал свою судьбу с единокровным русским народом, своим надежным защитником и союзником, и тем самым спас себя и обеспечил свое национальное развитие».
А время с января по конец мая 1954 года превратилось в нескончаемую череду праздников в рамках отмечавшегося юбилея. Украинские руководители получили массу благ и подарков, включая передачу Крымской области из РСФСР в состав Украинской ССР.
Неприятный период российско-украинских войн, по сути, просто вычеркнули из истории. Хотя знание о том, что происходило тогда, помогало четче понимать происходившее и в советские времена, и позднее. Ведь украинская элита и позже с беспредельной изощренностью и поразительным упорством стремилась сохранить свое самовластие. А российские самодержцы и некоторые их наследники, назывались ли они председателями Совнаркома, генеральными секретарями ЦК или по-иному, несмотря ни на какие препятствия, старались вернуть все, что когда-либо принадлежало России. И, как показывает опыт, для достижения этой цели после Переяславской рады потребовались не годы, а многие десятилетия.