выставка фото
В Московском доме фотографии в рамках фестиваля "Мода и стиль в фотографии" и при поддержке Французского культурного центра открылась ретроспектива знаменитого французского фотографа Марка Рибу. Рассказывает ВИКТОРИЯ Ъ-МУСВИК.
На открытии выставки за ним ходили сразу несколько телеоператоров и стайка восторженных девушек. Когда наконец нам удалось пробиться к Марку Рибу и наш фотограф попросил его встать к одной из его фотографий, Рибу отвернулся от объектива и состроил усталую гримасу. Вдруг его взгляд упал на меня: "О мадам! Неужели это для вас? Что же вы сразу не сказали? Я готов!"
Восьмидесятидвухлетнего Марка Рибу часто называют патриархом фотографии. Он чуть ли не последний из той самой плеяды великих фотографов XX века, ученик Анри Картье-Брессона, после его ухода фактически являющийся лицом фотоагентства "Магнум". Пожалуй, его приезд вызвал в Москве ажиотаж никак не меньший, чем возможность живьем увидеть раздававшего интервью этажом выше Джоэла Питера Уиткина (интервью с ним см. в Ъ от 14 марта), антагониста Рибу во всем, начиная с приемов и заканчивая идеологией работы.
Однако снимки Рибу во многом прямо противоположны и фотографиям более молодых участников "Магнума", с которыми его вроде бы объединяют общие интересы. По магнумовским принципам — непосредственное присутствие при событии, никакой постановки, минимум манипуляций с отснятым материалом — сейчас работает большинство фоторепортеров мира. Однако при скрупулезности и профессионализме в их работах часто отсутствует главное. Помню, в прошлом году на ежегодном съезде "Магнума" в Арле меня потряс проект "Сателлиты" одного из его новых членов — тридцатидвухлетнего норвежца Йонаса Бендиксена. На снимках были жители бывших республик СССР — для Бендиксена они были дикарями или жителями другой планеты. Такими же показались проекты о Югославии и Чечне другого молодого члена агентства — Томаса Дворжака. У энергичных ребят, разъезжающих по миру в поисках чернухи, нос чувствует запах крови за версту.
Фотограф Рибу — тоже репортер, снимавший в "горячих точках" или экзотических странах. Он был, например, одним из первых (если не первым) западных фотографов, кто попал в Китай после культурной революции 1949 года. На его снимках — работающие в рисовых полях люди (возможно, перевоспитываемые силой труда деятели культуры), мрачные личности с горящими глазами, в кепках и тужурках, висящие на стене портреты революционных кумиров. Он ездил в воюющие Афганистан и Вьетнам. Снимал Иран времен исламской революции 1979 года — закутанные с головы до пят в непроницаемые черные чадры женщины на фоне огромного портрета следящего за ними "старшего брата" — аятоллы Хомейни. Однако помимо этих снимков он делал и другие. На одном из них — афганские горы, две запыленные дорожки, поуже и пошире, и человек на фоне дорожного знака "Автомобили — налево, ишаки — направо".
Пожалуй, главным качеством Рибу является все-таки не прекрасная техника, выверенная композиция, умение замечать детали и оказаться в нужном месте в нужное время. Это качество можно было бы назвать чувством такта или даже робостью, особенно если вспомнить его собственные слова: "Я разрывался между страхом подойти к людям слишком близко и какой-то неведомой силой, которая прямо-таки заставляла меня подойти ближе и посмотреть внимательнее". Именно оно позволяет Рибу замечать странности, нелепости, а иногда и трагизм человеческой жизни, но не дает возможности их смаковать. Это, кстати, и есть тот самый гуманизм, который был главным для основателей появившегося на свет после войны и явно переживающего сейчас не лучшие времена "Магнума". Картье-Брессон вспоминал, что победа оглушила, единство распалось, а что делать дальше, никто не знал, а хотелось сохранить чувство всемирного единения людей, поэтому и создали "Магнум". Рассматривая на выставке снимки камбоджийских детей или чопорных пожилых англичанок, начинаешь понимать, что есть в мире люди настолько "другие", что понять их практически невозможно, но каждый, как Марк Рибу, способен сделать им шаг навстречу.