Дальнейшая судьба соглашения ОПЕК+, которое в течение нескольких лет доказывало свою эффективность, оказалась под вопросом с учетом предлагаемого Западом ценового потолка в отношении нефти из России. Москва уже заявила, что не будет поставлять сырье государствам, участвовавшим в принятии этого решения. Так что общие объемы добычи альянса, которые и так уже год расходятся с планом, могут дополнительно сократиться. В то же время эксперты сомневаются, что Россия с учетом своего веса будет полностью исключена из периметра ОПЕК+.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
Страны ОПЕК+ по-прежнему не могут догнать собственный целевой график добычи, который на июнь составлял 42,1 млн баррелей в сутки (б/с). Отставание от него, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), в августе составило 3,37 млн б/с. В отчете организации сообщается, что в прошлом месяце участники соглашения о балансировке нефтяного рынка вместо наращивания снизили производство на 50 тыс. б/с по сравнению с июлем, до 38,73 млн б/с. Россия также показала снижение добычи на 50 тыс. тонн. Именно российское производство, падающее из-за санкций, во многом портит показатели ОПЕК+ в целом.
Увеличивать добычу страны ОПЕК+ пытаются с 2020 года. Рост должен был составлять около 400 тыс. б/с в месяц, но с сентября 2021-го размер квот и реальные показатели участников альянса по наращиванию добычи стали расходиться. В июле и августе 2022-го план был увеличен до 648 тыс. б/с за счет равномерного перераспределения сентябрьской квоты, так как ожидалось повышение спроса на нефть из-за восстановления мировой экономики после пандемии коронавируса.
Как отмечает консультант VYGON Consulting Иван Тимонин, тогда решение ОПЕК+ об увеличении квот на добычу нефти было обусловлено не только динамикой мирового потребления жидких углеводородов, но и опасениями мирового рынка в связи с возможным сокращением добычи в России в результате ограничения доступа к рынкам сбыта.
Разнонаправленная динамика
Но фактически участники альянса целевых уровней не могут достичь из-за нехватки свободных мощностей. В то же время мировая добыча в августе, напротив, выросла — на 790 тыс. б/с к июлю, до 101,3 млн б/с. Но положительную динамику обеспечивали в основном страны, не входящие в ОПЕК+. Они добавили 450 тыс. б/с (лидеры — США, Бразилия, Норвегия и Канада).
При этом с августа по декабрь МЭА прогнозирует изменение ситуации. Так, глобальная динамика нефтедобычи замедлится (предложение увеличится всего на 280 тыс. б/с, до 101,6 млн), а основной прирост придется на страны ОПЕК+, если Ливия продолжит восстанавливаться, перспективы Казахстана улучшатся, а Нигерия уйдет от своих 40-летних минимумов. При этом российская добыча, по оценке агентства, будет постепенно снижаться почти с 11 млн б/с в августе до 10,2 млн в декабре в связи с наступлением эмбарго.
Падать будет и спрос. Реагируя на такую конъюнктуру, в начале сентября участники сделки ОПЕК+ решили сократить добычные квоты: в октябре они уменьшатся на символические 100 тыс. б/с. Это откатило реализацию сделки к уровню добычи, согласованному на август, в то время как предполагалось, что крупнейшие производители нефти завершат к осени действие соглашения, начатого в мае 2020 года.
В перспективе реализация плана ОПЕК+ остается под угрозой на фоне намерения стран G7 ввести потолок цен на экспорт нефти из России. Министры финансов G7 в начале сентября предложили создать «широкую международную коалицию» и запретить оказание любых услуг по морской перевозке российской нефти, если она будет продаваться по цене выше согласованного потолка. В ответ Москва намерена остановить поставки сырья странам, согласовавшим введение такой меры. Хотя крупнейшие игроки российского нефтяного рынка вроде «Газпром нефти» уверены в необходимости сохранения альянса и ежемесячных корректировок общих планов.
Незаменимых нет
При этом ужесточение ограничений в отношении России со стороны западных потребителей в перспективе позволяет увеличить квоты ОПЕК+, не нарушая существенно общую дисциплину и не оказывая сильного давления на ценовую конъюнктуру. Так что выигрывают от такого решения пока все участники сделки, полагает заместитель генерального директора—начальник управления аналитических исследований ИК «УНИВЕР Капитал» Дмитрий Александров: «Резервы по ощутимому наращиванию объемов есть у Саудовской Аравии, ОАЭ, Ирана, однако они либо ограничены техническими возможностями, либо также санкционным режимом. Россия полностью выдать весь свой объем на рынок может не суметь, несмотря на наличие свободных мощностей, однако в значительной мере это зависит от интенсивности развития новых каналов поставки и моделей взаимоотношений с покупателями, в том числе промежуточных».
Главный аналитик по нефтегазовому сектору компании «Открытие Инвестиции» Алексей Кокин считает, что скоро ОПЕК+ предстоит проверка на прочность. По его мнению, в перспективе Россия вполне может сохранить членство в альянсе, но будет ли она играть прежнюю роль в ОПЕК+ и будет ли соглашение играть прежнюю роль в регулировании предложения, как, например, в 2020 году,— большой вопрос.
Как считают аналитики, соглашение ОПЕК+ уже неоднократно подтверждало свою эффективность в качестве инструмента стабилизации глобального рынка жидких углеводородов в периоды как дефицита, так и профицита сырья. Обусловлена она в первую очередь величиной производственных возможностей входящих в него стран, которая достигает половины объема мирового потребления. «Роль России как в заключении, так и в исполнении соглашения сложно переоценить: в 2016 году РФ выступила одним из ключевых инициаторов формирования сделки, а добычные мощности страны превышают 10 млн б/с, или почти две трети от суммарного объема производственных возможностей участвующих в альянсе стран не-ОПЕК»,— говорит Иван Тимонин.
В связи с этим исключение России из ОПЕК+ и прекращение ее сотрудничества с ближневосточными и африканскими производителями маловероятно, полагает эксперт. Он предполагает, что при невозможности России выполнять обязательства по увеличению добычи в рамках сделки может быть достигнуто компромиссное решение, например сокращение обязательств России и их распределение между другими странами-участницами.