В Музее личных коллекций ГМИИ им. А. Пушкина открылась выставка "Мутон Ротшильд: искусство и этикетка". На то, до чего художника может довести любовь к хорошему вину, смотрела АЛЯ Ъ-ХАРЧЕНКО.
"А однажды у нас гостил Макс Эрнст с женой Доротеей Таннинг, и мой отец попросил их нарисовать для нас эскиз этикетки. И представьте, рисунок Эрнста отцу не понравился, зато от варианта Доротеи он пришел в восторг, и мы его взяли. Вот так и получилось, что у нас в коллекции нет работ Макса Эрнста!" — похохатывая, рассказывает пожилая женщина с массивной золотой подвеской в виде головы овна. Ее отец — легендарный барон Филипп де Ротшильд, владелец замка Мутон Ротшильд в Пойяке, автор революционной идеи розлива вин в самом поместье и единственный человек, сумевший изменить в свою пользу классификацию французских вин 1855 года. Именно Ротшильду принадлежала мысль, во-первых, менять каждый год этикетку на бутылках своего вина, а во-вторых, привлекать к ее созданию своих приятелей — самых знаменитых художников современности. Однако превратить коллекцию этикеток в самостоятельную выставку придумал не барон, а его дочь Филиппина — бывшая актриса, возглавившая компанию после смерти отца. С 1981 года украшавшие винные бутылки работы друзей барона — Пабло Пикассо, Марка Шагала, Пьера Сулажа, Сальвадора Дали и других звезд — колесят по миру.
Филиппина де Ротшильд, совсем недавно показавшая коллекцию этикеток в Эрмитаже, открывала московскую выставку лично. Но и без знакомства с жизнерадостной баронессой ясно, что рулила всем здесь женщина. Ленивому куратору мужского пола, скорее всего, и в голову не пришло бы каждый экспонат превращать в отдельный стенд — развесить этикетки по стенам, и вся недолга. Однако госпоже Ротшильд это показалось слишком просто и скучно. К тому же, объясняет баронесса, все произведения были слишком разными по стилю и размеру, чтобы выглядеть гармонично рядом друг с другом. Проблема соседства картин была решена изобретением проектировщика Франсиса Лаклоша — специальными стеклянными витринами, напоминающими боксы для бабочек. Каждая из этих коробок напоминает девичий альбом, в котором сентиментальная хозяйка хранит всякую милую сердцу дребедень. Кроме собственно придуманной художником этикетки в стендах есть сопроводительные тексты, письма, рисунки и фотографии из семейного архива.
Женский почерк заметен не только в этой манере превращения выставки в множество отдельных художественных мирков, но и в легкости, с которой Филиппина де Ротшильд нарушала традиции сотрудничества с художниками. Строго говоря, сюрпризы ценителям своего вина любил преподносить и сам барон Филипп. Например, в 1953 году этикетка была посвящена его отцу Натаниэлю де Ротшильду, сто лет назад купившему замок, а в 1977 году этикетку посвятили гостившей в поместье английской королеве-матери. Однако эксцентричная дочка Филиппа де Ротшильда пошла еще дальше отца, показав, что лучшему на свете вину этикетка может быть вообще не нужна. В 2000 году Chateau Mouton Rotschild разливалось в непроницаемо черные бутылки, на которые с использованием эмалевого покрытия была нанесена эмблема замка — золотой овен. Другой художественной шалостью баронессы стала этикетка 2001 года, заказанная Роберту Уилсону. Закадычный друг Филиппины стал единственным за всю историю Мутона художником, которому было разрешено изменить шрифт названия вина. За возможность написать "Chateau Mouton Rotschild" не строгим курсивом, а прыгающими вверх-вниз разноцветными буквами режиссер отблагодарил Филиппину де Ротшильд ее же двойным портретом, украшающим бутылку. Автору этикетки для вина урожая 2002 года Илье Кабакову таких вольностей не дозволили. Однако то, что его рисунок "Окно", самое свежее из произведений в коллекции, со всеми остальными работами привезли в Москву именно сейчас, само по себе выглядит лестным реверансом России.