инсталляция продукты
В московской галерее "Е.К. АртБюро" открылась выставка Свена и Кристины Гундлах "Утроба мечты". Для инсталляции потребовалось три тысячи пряников, несколько мешков соли и три огромных плазменных видеоэкрана. Побывавшая в пряничном домике ИРИНА Ъ-КУЛИК убедилась, что выставка Гундлахов — вовсе не лубочный "русский Диснейленд". Сказка, которую они рассказывают,— для взрослых.
Выставка "Утроба мечты" осуществлена при поддержке Foster croup, "Артем и Т", Никологорской прядильно-ткацкой фабрики.
В конце советских времен Свен Гундлах вместе с Константином Звездочетовым и братьями Сергеем и Владимиром Мироненко был участником легендарной арт-группы "Мухомор" — одного из самых отвязных художественных проектов отечественного современного искусства. Высоколобый концептуализм они превращали в хулиганский панковый хеппенинг, а эзотерическое подполье — в контркультурный андерграунд. Многие помнят, как в 1985 году художник Гундлах стал лидером псевдорок-группы "Среднерусская возвышенность", в которой участвовали другие художники, не умеющие ни петь, ни играть. Что, однако, не мешало публике на полную катушку оттягиваться на выступлениях этого самодеятельного ансамбля, а авторитетному рок-критику Артемию Троицкому — назвать "Среднерусскую возвышенность" самой лучшей российской рок-группой. Последним более или менее художественным проектом господина Гундлаха был журнал-мистификация "Русский шпион", где во всевозможных бульварных страшилках и сенсациях фигурировали имена его собратьев по современному искусству. Собратьев уже бывших, ибо последние пятнадцать лет остепенившийся господин Гундлах искусством не занимается.
Времена андерграунда давно миновали, и в новой ситуации экс-"Мухомор" предпочел заняться "коммерческим креативом" — изданием глянцевых журналов, собственным рекламным агентством и прочими солидными и респектабельными вещами. Но галерея "Е.К. АртБюро", специализирующаяся на искусстве рубежа 1970-1980-х, заставила его взяться за старое.
Инсталляция, созданная господином Гундлахом в соавторстве с его 23-летней дочерью Кристиной, меньше всего напоминает плоды досуга отошедшего от дел ветерана. "Утроба мечты" поражает редким в нашем contemporary art перфекционизмом, размахом и зрелищностью. Стены зала сплошь вымощены печатными пряниками, под ногами скрипят сугробы крупной соли, которая продолжает сыпаться из пузырящихся на потолке дерюжных мешков. А за "окнами" (вмонтированные в пряничные стены плазменные панели) кружится заснеженный лес, словно перед глазами безнадежно заплутавшего путника.
В "Утробе мечты" одуряюще сладко пахнет медом, кристаллики соли мерцают, как рождественские снежинки. Но замурованному в пряничных стенах зрителю все равно как-то не по себе. Искусство, сделанное из съедобных материалов, вообще порождает некое смущение. Мы с детства в равной степени приучены к тому, что музейные экспонаты нельзя трогать руками, а с едой нельзя баловаться. В инсталляции из еды всегда мерещится нечто табуированное и в то же время искусительное.
Поневоле вспомнишь, что сказка про пряничный домик оказалась историей про самое страшное из чревоугодий — каннибализм. Кто бы ни блуждал по лесу вокруг пряничного домика, кто бы ни высматривал в окно невидимого путника, каждый из них является потенциальным ужином другого. Злая колдунья, желавшая съесть Ганса и Гретель, в конце концов сама изжарилась в печке. Так что слово "утроба" в названии инсталляции обретает некую зловещую буквальность. А "мечта" начинает казаться устрашающе прожорливой.