Мариуполь начали обстреливать в конце февраля, но выбраться из города Владимир и Елена Кирицевы смогли только 7 апреля. Все это время муж, инвалид второй группы, и жена прятались в подвале. «Ъ-Приволжье» публикует историю семьи.
Владимир Кирицев в номере гостиницы "Славянка" в Нижнем Новгороде
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Владимир Кирицев в номере гостиницы "Славянка" в Нижнем Новгороде
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Квартира семьи Кирицевых полностью сгорела после того, как в дом попала ракета. «С самолета бахнули. Чего они в нас стрельнули, ума не приложу. Сразу вынесло все окна, дом начал полыхать. Что-то успели взять, два паспорта. Мы же не думали, что все так быстро загорится: пошло с первого по девятый этаж. Люди плакали: все, что наживали годами, сгорело.
Стоят нищие, смотрят, как их шторы горящие летают. Заставить бы теперь эти завалы разбирать тех, кто их устроил»,— говорит Владимир.
После двухнедельного убежища в подвале пенсионеры выбрались наружу и восемь часов добирались пешком до поселка Никольское. «Шли с соседями, папа, мама и трое деток, они сейчас в Тобольске, у дальних родственников. Идем мимо гаражей, смотрю: что за свертки? Трупы лежат — в ковры, в одеяла завернутые. Людей хоронят прямо так, во дворах под подъездами»,— вспоминает Елена. Когда Кирицевы добрались до российского блокпоста и поведали солдатам о ракетном ударе, один из них заплакал. Сказал беженцам, что не знал о том, что в городе еще оставались жители, бойцам сообщили о полной эвакуации. «Ну а как всех могли эвакуировать? С одной стороны танки стояли украинские, с другой — с Крыма зашли русские танки. И мы между ними, что нам оставалось делать? Только бежать»,— говорит Елена.
Раздумий, куда бежать, у Кирицевых не было.
«А куда, в Америку что ли? Донбасс как-то ближе к России, у нас и вариантов не было других.
Родственники были и в Москве, и в Ленинграде, которые блокаду пережили, но никого из них в живых уже нет. Связь поколений теряется, разбрелись мы по свету. А Россия — это Советский Союз. Вы, молодые, не знаете, что такое Советский Союз, а надо с уважением к нему относиться»,— считает Владимир.
В Нижний Новгород муж и жена попали скорее случайно — сюда шел поезд из сборного пункта беженцев в Таганроге. Но некая связь с городом есть. По словам Владимира, в Горьком когда-то познакомились его родители. В Нижнем Новгороде Кирицевых поселили в гостинице. «Красивый город. Условия отличные, мы сами не ожидали, что так попадем. Боже, белыми людьми себя почувствовали: ванна есть, горячая вода. Мы же бомжами черными бежали с Мариуполя. Руки только в Володарске помыли после костров: все в саже, морды в саже»,— говорит Елена. «Единственное, что плохо,— здесь нет врача, с которым можно посоветоваться. У меня дома была первая группа инвалидности, здесь вторую ставят. С такими ценами на лекарства мы не потянем, денег нет. Но с лекарствами нам помогают, администратор Наташа таблетки носит»,— добавляет Владимир. Оба хотят оформить российскую пенсию.
Время от времени Елена подрабатывает:
«Где я только не побывала. И на мясокомбинате, и памперсы фасовала. Но особенно не стремлюсь на постоянную работу, она мне не нужна.
У меня пока и книжки санитарной нет, тут сказали, что бесплатно сделают. Образование у меня незаконченное педагогическое, но специальность рабочая — работала крановщицей. Вот получим российские паспорта, посмотрим. Вот-вот уж должны дать».
В Мариуполе у пенсионеров остались дети и внуки. Дети жили буквально через дорогу, но из-за обстрелов родные не могли собраться, связь не работала. Дом молодых поврежден, но их квартира уцелела. «Если б они вышли, то, может, там бы и остались. У меня были родственницы-двойняшки. Сидели тоже в подвале, вышли маму свою проведать, и снайпер снял обеих. Вместе в мир пришли — так вместе и ушли, а у них трое детей остались»,— сказала Елена. «У сына на машину бомба упала, там воронка, наверное метров 15 в диаметре, глубокая. Шесть машин туда свалились. А племянник у меня работал главным сварщиком на "Азовмаше". Он кандидат наук, а сейчас завалы разбирает»,— добавил Владимир.
Супруги обсуждают, кто виноват в смертях и разрухе. «Пока выходили, четыре раза ложились: "грады" шуровали. Козлы эти стреляли, "азовцы" (признанный в России террористической организацией полк "Азов".— "Ъ"). Никто ведь и не говорит, что это Россия была. Украина там натворила больше половины. Я верю, что это барбосы были, потому что какой смысл русским было стрелять? А сейчас по Запорожской АЭС кому смысл стрелять? Только идиотам этим, Чернобыля им мало было»,— обмениваются они репликами.
Дети звонят Кирицевым постоянно, зовут вернуться в Мариуполь — их дом начали утеплять, сделали косметический ремонт, есть вода и свет. «Но у них двухкомнатная квартира, внуки и собака, куда еще и нас. Звонят: мама, у нас тут друзья уехали в Белоруссию, оставили ключи, так что можете приезжать и пожить тут. Мы пока не рискуем, но очень хочется, конечно. Получим российские паспорта, посмотрим»,— говорит Елена. Окончательно насчет возращения Кирицевы еще ничего не решили, но вопрос с Донбассом считают закрытым: «Там тоже будет Россия. Пусть ДНР, но какая разница? Пока ДНР, а паспорта всем выдают российские. Все нормально в этом плане. В любом случае будет Россия. Уже понятно, что никто ничего не отдаст. С кем там воевать? Уже не с кем».