Всякое существенное изменение экономической доктрины государства неизбежно ведет к коррекции его региональных стратегий. Восточный экономический форум (ВЭФ) в нынешнем году впервые обсудит позиционирование уже начатых программ развития восточных территорий РФ в меняющей среднесрочные ориентиры экономике. Очевидно, что по многим причинам Дальний Восток, отдаленные регионы Зауралья и арктические территории РФ становятся экономически ближе к «основной» территории страны — во всяком случае, эту ресурсную базу и транспортные коридоры далее невозможно считать «дальним» приоритетом.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Сайт ВЭФа в текущем году переведен на пять иностранных языков: помимо международного английского его можно читать на японском, корейском, вьетнамском и китайском. Впрочем, сессия форума (организатор — фонд «Росконгресс»), несмотря на ожидание на нем и японской, и южнокорейской, и многих других делегаций, в нынешнем году еще сохранит преимущественно «российский» характер. Дело не столько в санкциях, введенных против РФ в том числе Японией после начала военной операции РФ на Украине, сколько в пандемических ограничениях и самоограничениях, к которым в Дальневосточном регионе относятся на порядок строже, чем в Европе: осень нынешнего года с точки зрения по-прежнему самой динамично развивающейся части мировой экономики не самое лучшее время для того, чтобы куда-то ехать. Тем более интересен в большей степени, чем ранее, «внутриэкономический» формат ВЭФа в текущем году: обсуждение в кругу основных российских игроков и уже работающих в регионе иностранных партнеров (которые форум пропустить просто не имеют возможности — информация, полученная в нынешнем году во Владивостоке, может быть критична для их планов на горизонте трех-пяти лет) будущего позиционирования макрорегиона внутри России очень актуально, и возможность делать это именно в текущем сентябре весьма важна. Причины две: тема даже внутри российского госаппарата, в последнее десятилетие реализующего большую программу развития Дальнего Востока, Арктики и дальних регионов Сибири, пока не обсуждена до состояния финальных решений, поэтому интеграция полученных мнений в это решение многовероятна; постановка большинства «дальневосточных» вопросов, не изменившись по форме, изменилась по существу.
Все дело в том, что на политическом языке сейчас (затем этот термин, видимо, уйдет на второй план) именуют «санкциями», а на экономическом — «существенным изменением условий внешней торговли». Экономически Россия до 2022 года была очень характерным примером экономики, открытой для внешних инвестиций или, во всяком случае, рассчитывающей на их приток в страну по многим каналам, глобализованной или по меньшей мере относящейся позитивно к глобализационным процессам в экономике, ориентированной на традиционные крупнейшие мировые рынки. С февраля стало очевидно, что экономический курс будет меняться, точнее, тренды движения к несколько другой экономической конструкции, которые можно было наблюдать еще с 2014 года, резко усилятся. Несмотря на то что речь не идет о режиме «самоизоляции», а эффективность санкций стран, составляющих порядка половины мирового ВВП, не настолько велика, чтобы предотвратить компенсационное развитие торговых отношений с оставшейся частью мирового ВВП, в первую очередь с КНР, Индией, ЮВА и Латинской Америкой, сейчас, видимо, не осталось разумных альтернатив коррекции курса в сторону большей опоры национальной экономики на внутренние финансовые рынки (а не на внешние инвестиции), внутреннее технологическое развитие (а не на импорт передовых технологий с «фронтира» разработок) и внутренние ресурсные центры (а не на развитие экспорта низких переделов для финансирования инфраструктуры, которая на Дальнем Востоке все равно остается главным приоритетом).
И в этом свете дальневосточная стратегия России — на удивление актуальная тема. Вряд ли кто-то сейчас предполагает ее радикально менять, во всяком случае, бюджетные проектировки на 2023–2025 годы этого не предусматривают, а текущие изменения ведомственных дальневосточных программ и документов Минвостокразвития не содержат в себе и следов желания поменять стратегию прямо сейчас. Происходит нечто противоположное: ВЭФ-2022 будет вынужден актуализовать понимание смысла уже реализуемых программ развития в новых условиях. Все программы развития Дальнего Востока создавались в предположении о том, что «поворот на Восток» экономики РФ будет происходить при полной открытости экономики, во многом автономно от «европейской» части России — по сути, речь шла о создании в ДВФО, части Сибирского ФО и части арктических территорий РФ крупного (только ДВФО, напомним, составляет чуть более двух пятых территории Российской Федерации), интегрированного внутри территориального экономического мегакластера,— и перспективы его взаимодействия с исторически существующим мегакластером «основной части» экономики РФ, европейской части России, юга, Урала и Западной Сибири, определятся в процессе.
И теперь это еще возможно, но не имеет смысла. Хотят ли в Москве (а также в Санкт-Петербурге, Белгороде, Краснодаре, Сочи, Красноярске, Омске, Екатеринбурге, Тюмени — перечисление можно продолжить) более быстрого «поворота на Восток» или нет, он, по сути, уже предрешен, и выбирать, в сущности, можно только нюансы такого «поворота» между ориентацией на Стамбул, Абу-Даби, Дели, Пекин. Не будет избыточным «ориентализмом» называть все это «Востоком» — это в данном случае чисто технический термин, он противоположен столь же условному «Западу» (в который в том или ином смысле входят и Япония, и Южная Корея, и во многих случаях Китай, и пока в наименьшей степени Вьетнам — санкционные риски работы с Россией есть у всего мира, и они будут скрупулезно учитываться), экономические отношения с которым в любом случае проблемны. Уже начатые и реализуемые в российском макрорегионе проекты — это ее актив в новой ситуации: Дальний Восток в течение нескольких месяцев существенно ближе к основной России, и неизбежно слияние. На символическом уровне таким слиянием можно считать быстро реализуемый проект «Газпрома» по дополнительному расширению соединения восточной и западной части единой системы газоснабжения. С лета нынешнего года возможности перекидывать по разным направлениям (в ЕС, в Китай, на терминалы сжижения газа, по разным объектам большой химии) газ как базовый энергоноситель и как химическое сырье будут только увеличиваться. То же касается и логистических коридоров, и электроэнергетики: потребность в связанности условного «Дальнего Востока», начинающегося в окрестностях Байкала, с остальной экономикой резко вырастет, причем это будет работать в обе стороны. Следовательно, дальневосточные проекты будут иметь новый статус: это уже не «экономическая автономия» и не стройки века за тридевять земель, это ресурсы, которые, в сущности, нечем заменить и незачем заменять — пришло их время.
И в этом свете есть не только хорошие новости, но и большие проблемы, которые и будут в основном обсуждаться на форуме во Владивостоке. Например, финансовая инфраструктура макрорегиона: «автономия» финансируется иначе, чем «основная территория» — к этому привыкали годами, на это всегда делалась скидка, это закладывалось в бизнес-планы. Теперь это, видимо, невозможно: в связной единой экономической территории РФ (а к этому идеалу придется идти очень быстро, во избежание потери уже имеющихся темпов — как показывает практика ранних 2000-х, такие темпы потерять очень просто за два-три года) невозможны неунифицированные временные решения — это слишком дорого. Но и инерция обсуждения «дальневосточной специфики», восходящей на деле к колониальному типу мышления и к веку колониальных империй XIX века, очень велика — и, в сущности, очень комфортна, тем более в условиях всеобщего ожидания все новых и новых изменений. Поэтому обширная программа ВЭФ-2022 на самом деле выглядит очень осторожной: заявлять о каких-то изменениях, новых шагах, амбициозных новых целях мало кто может себе позволить, скорее форум во Владивостоке — это место для спокойных, относительно непубличных и конфиденциальных обсуждений перспектив, которые именно для дальневосточного макрорегиона значительно улучшились. «Центр тяжести» экономики России будет сдвигаться на Восток хотя бы в силу взаимной изоляции с «Западом» — это чистая механика, у которой будут весомые экономические следствия.
Собственно, обсуждать эти следствия и будут во Владивостоке 5–9 сентября. И в силу важности вопроса это будет очень представительный форум — привыкать летать на Дальний Восток можно и нужно уже сейчас.